«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 64%

         Но и этот Кириченко впоследствии получил пощёчину от Хрущёва. Кириченко, которого иностранные обозреватели некоторое время считали вторым после Хрущёва, был послан в какой-то маленький захолустный городок России, конечно, почти в ссылку. Один наш слушатель какого-то военного учебного заведения, вернувшись в Албанию, рассказывал:
         - Я ехал на поезде, как вдруг рядом со мною уселся какой-то советский пассажир, достал газету и стал читать. Через некоторое время бросил газету и, как уже принято, спросил меня: "Куда едете?" Я ответил. Подозревая меня из-за моего произношения русских слов, он спросил меня: "Какой вы национальности?". "Я албанец", - говорю ему. Пассажир удивился, обрадовался, посмотрел на двери вагона, повернулся ко мне и, крепко пожав мне руку, сказал: "Я восхищаюсь албанцами". Я, - говорит наш офицер, - был удивлён его поведением, так как в это время мы уже включились в борьбу с хрущёвцами. Это было после Совещания коммунистических партий. "А вы кто?"- спросил я, рассказывает офицер. Он и отвечает: "Я - Кириченко". Когда он назвал свою фамилию, - продолжает офицер, - я понял, кто он такой, и начал было беседу с ним, но он тут же сказал мне: "Не сыграть ли нам в домино?" "Давайте!" - ответил я, и он достал из кармана коробку с костяшками, и мы начали играть. Я вскоре понял, почему он хотел играть в домино. Он хотел что-то мне сказать и оглушить свой голос стуком костяшек по столику. И он начал: "Молодец ваша партия, разоблачившая Хрущёва. Да здравствует Энвер Ходжа! Да здравствует социалистическая Албания!" И так мы завязали очень дружескую беседу под стук костяшек домино. Между тем, как мы беседовали, в наше купе вошли другие люди. Он в последний раз стукнул костяшкой, сказал: "Выстаивайте, передайте привет Энверу!" - и, взяв газету, углубился в чтение, делая вид, будто мы совершенно не знали друг друга, - закончил наш офицер.

* * *

         Чего только не делали Хрущёв и его сообщники, чтобы распространить и насадить во всех остальных коммунистических и рабочих партиях свою явно ревизионистскую линию, свои антимарксистские и путчистские действия и методы. Накануне III съезда нашей партии, который проводил свою работу в последние дни мая и в начале июня 1956 г., Суслов совершенно без обиняков потребовал от нашего руководства "пересмотреть" и "исправить" свою линию прошлого, - Нашей партии нечего пересмотреть в своей линии, - сказали мы ему. - Мы ни разу не допускали грубых, принципиальных ошибок в политической линии.
         - Вы должны пересмотреть дело ранее осуждённых вами Кочи Дзодзе и его товарищей, - сказал нам Суслов.
         - Они были и остаются изменниками и врагами нашей партии и нашего народа, врагами Советского Союза и социализма, - резко ответили мы ему. - Даже если бы мы сто раз пересмотрели процессы по их делу, мы сто раз квалифицировали бы их только врагами. Таковой была их деятельность.
         Тогда Суслов стал говорить о том, что происходило в других партиях и в самой КПСС, о "более великодушном", "более гуманном" подходе к этому вопросу.
         - Это, - сказал он, - произвело большое впечатление на народы, они положительно относятся к этому. Так оно должно быть и у вас.
         - Наш народ стал бы забрасывать нас камнями, если бы мы реабилитировали врагов и предателей, тех, кто пытался надеть стране оковы нового рабства, - заявили мы идеологу Хрущёва.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»