«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 61%

         Меня заинтриговало обращение с Жуковым на одной из встреч у Хрущёва. Не помню, в каком году, но было это летом, я отдыхал на юге Советского Союза. Хрущёв пригласил меня на обед. Из местных были Микоян, Кириченко, Нина Петровна (супруга Хрущёва) и ещё кто-то. Из зарубежных гостей, помимо меня, были Ульбрихт и Гротеволь. Мы сидели на открытом воздухе, на веранде, ели и пили.
         Пришёл Жуков, Хрущёв пригласил его сесть. Жуков выглядел не в духе. Микоян говорит ему:
         - Я - тамада, налей!
         - Не могу пить, - отвечает Жуков. - Нездоровится.
         - Налей, говорят тебе, - настаивал Микоян авторитетным тоном, - здесь приказываю я, а не ты.
         Заступилась Нина Хрущёва.
         - Анастас Иванович, - говорит она Микояну, - не заставляй его, раз ему нельзя.
         Жуков замолчал и не наполнил стакан. Шутя с Микояном, Хрущёв изменил тему разговора.
         Не возникли ли уже тогда противоречия с Жуковым и его стали оскорблять и показывать ему, что "приказывает" не он, а другие? Не начали ли Хрущёв и его друзья бояться силы, которой они сами облекли Жукова с целью взять власть в свои руки, и поэтому затем обвинили его в "бонапартизме"?! Не были ли сообщены Хрущёву сведения о взглядах Жукова на Югославию прежде, чем тот вернулся в Советский Союз?! Во всяком случае, Жуков исчез с политической арены, несмотря на четыре Звезды Героя Советского Союза, ряд орденов Ленина и бесчисленное множество других орденов и медалей.

* * *

         После XX съезда Хрущёв высоко поднял и сделал одной из главных фигур в руководстве Кириченко. Я познакомился с ним в Киеве много лет назад, когда он был первым секретарём на Украине. Этот краснолицый человек высокого роста, который не произвёл на меня дурного впечатления, принял меня не надменно и не только ради приличия. Кириченко сопровождал меня во многие места, которые я видел впервые, он показал мне главную улицу Киева, которая была построена заново, повёл меня на место, называемое Бабий Яр, известное истреблением евреев нацистами. Мы вместе с ним пошли в оперу, где послушали пьесу о Богдане Хмельницком, которого, помню, он сравнивал с нашим Скандербегом. Мне это было приятно, хотя и был уверен, что Кириченко имя Скандербега запомнил из того, о чём информировали его чиновники об истории Албании. На мою любовь к Сталину он отвечал теми же терминами и тем же выражением восхищения и верности. Но, поскольку он был украинцем, Кириченко не упускал случая говорить и о Хрущёве, о "его мудрости, умении, энергии" и т.д. В этих естественных для меня в то время выражениях я не видел ничего дурного.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»