«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 50%

         Между тем оживлявшаяся ревизионистская гадюка стала изрыгать яд на облик и дело Сталина. Вначале это они делали, не атакуя Сталина по имени, а нападая на него косвенно.
         Во время одной из моих встреч с Хрущёвым в июне 1954 г. он якобы в принципиальном и теоретическом плане принялся развивать мысль о большом значении "коллегиального руководства", о большом ущербе, который наносится делу, когда это руководство заменяется культом одного лица, он привёл мне также отдельные цитаты из Маркса и Ленина, чтобы дать мне понять, что сказанное им основывалось на "марксистско-ленинской почве".
         О Сталине он ничего плохого не сказал, а весь огонь обратил против Берия, обвинив его в действительных и вымышленных преступлениях. В самом деле на этом первоначальном этапе ревизионистского наступления Хрущёва Берия являлся подходящим козырем для продвижения тайных планов. Как я писал и выше, Хрущёв изобразил Берия виновником многих зол, он, недооценивал, мол, роль первого секретаря, он, мол, посягнул на "коллегиальное руководство", стремился поставить партию под контроль органов госбезопасности. Под маской борьбы за преодоление ущерба, нанесённого Берия, Хрущёв, с одной стороны, пускал корни в партийном и государственном руководстве и прибрал к рукам Министерство внутренних дел, с другой стороны - подготавливал общественность к предстоящему открытому нападению на Иосифа Виссарионовича Сталина, на подлинное дело Коммунистической партии большевиков, партии Ленина и Сталина.
         Мы удивлялись многим из этих неожиданных действий и изменений, однако рано ещё было угадать истинные размеры осуществлявшегося заговора. Тем не менее ещё тогда мы не могли не уловить противоречивый характер в действиях и мыслях этого "нового руководителя", бравшего в свои руки бразды правления в Советском Союзе. Тот же Хрущёв, который теперь выступал "последователем коллегиального руководства", за несколько дней до этого, на встрече, которую мы имели с ним, говоря нам о роли Первого секретаря партии и премьер-министра, выступал пламенным сторонником "роли личности", "крепкой руки".
         После смерти Сталина создалось впечатление, будто эти "принципиальные" деятели установили коллегиальное руководство. Они трубили об этом, чтобы доказать, будто "Сталин нарушил принцип коллегиальности", будто он "извратил эту важную норму ленинского руководства", будто при нём "партийное и государственное руководство превратилось из коллегиального в личное руководство".
         Это была вопиющая ложь, и хрущёвцы распространяли её для подготовки почвы. Если принцип коллегиальности и был нарушен, то вину за это надо искать не в Сталине, а в мошенничестве других и в произвольных решениях, которые они сами принимали, извращая линию в различных подведомственных им секторах. Как же можно было контролировать подобные действия этих окружавших Сталина антипартийных элементов, если они сами распространяли идею о том, что ЦК знает всё? Этим они пытались убедить партию и народ в том, что "Сталину известно всё, что делается", и "он всё одобряет". Иными словами, именем Сталина и посредством своих аппаратчиков они зажимали критику и пытались превратить большевистскую партию в мёртвую партию, в организм, лишённый воли и энергии, который прозябал бы, одобряя все бюрократические решения, махинации и извращения.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»