«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 41%

         ...Отмечался юбилей Ленинградского физтеха. Вечером на вокзале в Москве за пять минут до отхода "Красной стрелы" встретились академики Келдыш, Александров, Миллионщиков, Капица, Семёнов, Харитон, Арцимович, Зельдович. Это была делегация Академии наук СССР. Мстислав Всеволодович Келдыш, президент Академии, был единственным, кто не работал в Физтехе. Среди этой компании оказался и корреспондент отдела науки "Комсомольской правды". Келдыш великодушно разрешил мне ехать вместе с делегацией. В купе я оказался вместе со щуплым человеком. Он поздоровался, снял плащ, потом пиджак. Аккуратно повесил его на вешалку. И сразу же вышел из купе. Я поднял глаза и увидел на лацкане пиджака... три Звезды Героя! Понял, что мой сосед по купе - академик Харитон. Так мы познакомились с Юлием Борисовичем.
         А вагон уже дрожал от хохота. Учёные набились в одно купе, рассказывали анекдоты. Предусмотрительные Александров и Зельдович достали "резерв главного командования" и разливали по очереди. Анатолий Петрович Александров предпочитал "беленькую", а Яков Борисович Зельдович настаивал, что "отъезд всегда надо отмечать коньячком". Так как к единому мнению не пришли, то пришлось ликвидировать обе бутылки. И тогда свою лепту внёс Юлий Борисович: я узнал, что он на стороне Александрова...
         Было удивительно тепло, весело, непринуждённо. Убелённые сединами мужи сбросили груз лет и вновь оказались в своей юности - такой незабываемой и неповторимой. Редко им доводилось видеться, много забот у каждого, а теперь - всего на два дня - они освободились от них и ехали домой, в Физтех, который вновь собрал их вместе.
         В те далёкие шестидесятые годы я даже не подозревал, что всех этих учёных объединяло не только прошлое, но и то настоящее, которое было скрыто от сторонних глаз многими запретами и барьерами - оно определялось всего несколькими словами: "Сов. секретно. Особая папка". Это были документы и дела, к которым имело отношение всего несколько человек в стране. И Харитон в их числе.
         Однажды мы встретились с ним поздно вечером в его кабинете, что находился в "Белом доме" в Арзамасе-16 - так называют главный корпус Института. Он находится в самом начале "промзоны", сразу же за специальной "полосой безопасности", которая охраняется построже, чем государственная граница. В этой привычной для Юлия Борисовича обстановке разговор был откровенным и более открытым, чем обычно. Я спросил его:
         - Современная структура Ядерного центра родилась именно в то время?
         - Пожалуй, - ответил академик. - При организации Института и КБ я сказал, что недостаточно хорошо разбираюсь в организационных вопросах. Чтобы можно было использовать максимум своих возможностей и заниматься только наукой и техникой, то есть быть по-настоящему главным конструктором, нужен другой человек, который взял бы на себя всё остальное. И так появилась должность директора. Я посоветовался с Курчатовым, а затем обратился к Берии с просьбой назначить такого человека. Им стал Павел Михайлович Зернов, заместитель наркома. Мы дружно с ним работали.
         - И первое, что сделали?
         - Надо было найти место для "Объекта". Имейте в виду, нас тогда было немного - вместе с Зельдовичем всего несколько человек. Мы понимали, что для атомной бомбы потребуется много взрывчатых веществ, а потому место для "Объекта" должно быть уединённым. Ванников посоветовал объехать те заводы, которые производили боеприпасы. Мы побывали в ряде мест. Здесь нам показалось удобнее всего: маленький заводик и большой простор. Монастырь находится рядом с заповедником. В 46-м году вопрос о создании ядерного центра именно здесь был решён.
         - Насколько мне известно, вы были в Германии сразу после Победы?
         - В 1945 году в Германию была послана комиссия. Возглавлял её Завенягин. Мы беседовали с немецкими физиками, поняли, что работы по созданию оружия у них были на невысоком уровне. Ведь даже Гейзенберг не поверил, что американцы взорвали атомную бомбу!.. Вместе с Кикоиным мы начали искать уран в Германии. На одном из складов он был совсем недавно, но военные вывезли его как краску - ведь окись урана ярко-жёлтого цвета... На границе с американской зоной нам всё-таки удалось обнаружить 100 тонн урана. Это позволило сократить срок создания первого промышленного реактора на год... Однако я вскоре вернулся в Москву, необходимо было разворачивать работы по атомной бомбе.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»