«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 5%

         С информацией в Таганроге во время оккупации было очень плохо. Радиоприемники немцы конфисковали, советские газеты, естественно, не продавались. Единственный способ узнать новости в таких условиях - это "беспроволочный телефон", то есть разговоры и слухи. Впрочем, имелся еще один источник. В городе издавалась профашистская газета на русском языке. Она вывешивалась в центре, и я бегал туда, чтобы прочитать ее. Многие горожане принципиально даже не смотрели на нее, но я решил с ее помощью узнать о положении на фронте, применив свои аналитические способности. Разумеется, вся газета пестрела сообщениями о невероятных успехах "победоносного вермахта": огромное количество немецких танков задействовано в битве под Курском; внешняя линия обороны русских прорвана; немецкие танки прошли на 3 километра в глубь расположения противника.
         Так, думаю, если немецкие танки, которые способны преодолевать 50-60 километров в сутки, углубились на 3 километра, значит, ветер явно дул им не в спину. Наоборот, встречный ветер, видимо, был сродни урагану. Надо отбросить всю шелуху и сосредоточиться на информации об этих 3 километрах. Чуть позже, когда я прочитал в одном из номеров, что доблестные немецкие войска героически отражают советские атаки, стало ясно: фашисты увязли под Курском.
         Текст был дешифрован!
         Освобождение Таганрога произошло так же быстро, как и его захват. Немцы в панике бежали. 30 августа 1943 г. Красная Армия вступила в центр города. Мне недавно исполнилось 13 лет. Едва заслышав о вступлении наших в город, мчусь со всех ног босиком на Вокзальную площадь. Там уже собрался стихийный митинг: человек 500-600 окружили танк Т-34, на котором стоит генерал и говорит о том, что предстоит сделать в первую очередь для возвращения городу нормальной жизни: восстановить разрушенные объекты жизнеобеспечения, наладить снабжение продуктами питания, дать людям работу.
         После освобождения продукты мы по-прежнему получали по карточкам, но заводским рабочим стали выдавать 800 грамм хлеба в день, госслужащим - 500, а иждивенцам - 300 грамм. Колоссальная разница по сравнению с тем, что люди получали в оккупации! Я вновь вспомнил вкус растительного масла. Открылись учебные заведения, и я пошел учиться в четвертый класс школы железнодорожников. Занятия проходили не в школьном здании, которое было приспособлено под военный госпиталь. Впрочем, там для школьников нашлось занятие. Во-первых, мы пытались как-то развлекать раненых. Они лежали вповалку в помещениях, пропитанных запахами крови, гниющих бинтов и лекарств. Кто без руки или без ноги, кто парализован. Одни могли разговаривать, другие - нет. Преимущественно крестьянские дети из разных советских республик, представители различных народов. Одни умирали, другие продолжали в невыносимых муках бороться за жизнь. Казалось, человеческая боль пронизывает классные комнаты. Она передавалась и нам, двенадцати-тринадцатилетним, впервые познавшим, что такое человеческие страдания.
         Мы читали больным стихи, чтобы отвлечь их хоть на минуту от горьких мыслей о своей судьбе, пели хорошие песни, которых много появилось в годы войны, девчонки танцевали. Но, пожалуй, самым главным были письма. Многие из солдат плохо говорили по-русски или просто-напросто были изувечены и не могли держать в руке перо. "Напиши, браток, что я потерял руку и сразу из госпиталя приеду домой", - просит восемнадцатилетний паренек, который до войны ничего, кроме своей деревни, не видел. И начнет перечислять имена тех, кому надо обязательно передать приветы - от теток, с которыми раньше отношения были довольно натянутыми, до соседских стариков, которых он и припомнить-то толком не может. Все, что осталось в родных местах, что было связано с довоенной жизнью, ассоциировалось с безграничным счастьем.
         Невозможно было сомневаться в искренности ребят, когда они говорили: "Напиши, что, как только встану на ноги, сразу вернусь на фронт, чтобы бить фашистского гада". В выражениях солдаты обычно не стеснялись, и вряд ли я смогу здесь воспроизвести сочные фразы, относящиеся к врагу.
         Моя будущая жена Валентина, с которой в годы войны я еще не был знаком, также навещала раненых в военных госпиталях Таганрога. Если я больше читал стихи и писал под диктовку раненых письма, то Валентина играла на аккордеоне. Он был приобретен на деньги, полученные в военкомате за погибшего отца. Позже мы не раз говорили о тех днях и о том, какой заряд любви к Родине мы, подростки, получили, общаясь с фронтовиками, какое значение эти встречи имели для нашей наступающей взрослой жизни. Никогда бы мы, прошедшие через встречи в госпиталях, не смогли возненавидеть свою страну за ошибки, допущенные, как впоследствии стало известно, вождями.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»