«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

         Вторая гипотеза состоит в том, что Хрущев воспользовался критикой Сталина как оружием в борьбе с другими членами Президиума ЦК КПСС, особенно - с Маленковым, Молотовым и Кагановичем. Такая политическая линия связана была с известным риском: не мог же Хрущев заранее знать, что его оппоненты не выступят с контробвинениями и не применят к нему более жестких мер? Возможно, здесь кроется ответ на вопрос, почему ему удалось найти опору среди таких беспринципных людей, как Поспелов, сыгравших значительную роль в "расчистке" архивов от документов, раскрывающих роль Хрущева в организации массовых репрессий.
         Возможно, Хрущев и сам понимал, что с устранением Берии он оставался единственным, кто обладал своей "программой" и политической волей для воплощения в жизнь собственных устремлений. Оглядываясь назад, можно увидеть, насколько пассивными в те годы были другие члены Президиума. По всей видимости, они всегда полагались на Сталина, уступая ему инициативу по принятию наиболее ответственных решений. Нельзя исключать, что пассивность была кажущейся и за ней скрывалась борьба политических идей внутри советского руководства.
         Историк Юрий Жуков предложил третью гипотезу. По его мнению, цель Хрущева состояла в том, чтобы положить конец демократическим реформам, которые прочно ассоциировались с именами Сталина и его ближайших соратников по Президиуму ЦК (до 1952 года - Политбюро), прежде всего Георгия Маленкова, который пытался проводить их в жизнь некоторое время после смерти вождя. Суть преобразований сводилась к изъятию у партии несвойственных ей функций управления политикой, экономикой и культурой и передаче их избираемым на выборах Советам. "Преобразование" или "реструктуризацию" госуправления планировалось провести в рамках социалистической системы - в противоположность ничем не сдерживаемой кампании по реставрации хищнического капитализма в период горбачевской "перестройки".
         Жуков подробно описывает случаи противостояния, с одной стороны, Сталина и его сторонников, стремившихся оттеснить партию от рычагов государственной власти, а с другой - остальных членов Политбюро, которые решительно выступили против реформ. В мае 1953 года, т.е. вскоре после смерти Сталина, высший орган исполнительной власти - Совет министров СССР - принял постановление, которое лишало дополнительного денежного содержания, или т.н. "конвертов", крупных партийных руководителей и тем самым по уровню реальных зарплат ставило их на порядок-два ниже, чем служащих госаппарата того же ранга. Жуков отмечает, что именно Маленков выступал за необходимость такого постановления. По духу оно соответствовало идее отстранения партии от управления государством, его хозяйством и культурой и передачи всех властных полномочий правительственным органам. Примечательно, что постановление обрело законную силу незадолго до противоправных карательных мер, обрушившихся на Берию - одного из тех, кто, как мы знаем, поддерживал реформы.
         В конце июня 1953 года Берия подвергся неожиданному аресту и заточению в тюремную камеру или, по другой версии, - цинично был расстрелян прямо на месте. А уже в августе Хрущеву удалось - неизвестно только как - восстановить "конверты" для высокопоставленных партчиновников, увеличив размер премиальных и выплатив недополученное за три месяца. Еще через три недели состоялся Пленум Центрального комитета, и буквально в последние минуты его работы был воссоздан пост Первого секретаря ЦК (до 1934 года - Генерального секретаря), на который, разумеется, избрали Хрущева. Здесь трудно не увидеть, как партийная номенклатура вознаградила "своего человечка"...
         Жуков подытоживает: "Вот в этом-то возвращении партаппарата к власти и кроется, по моему глубочайшему убеждению, истинный смысл XX съезда. Ну а необходимость скрыть это...вынудила отвлечь внимание от настоящих событий, сосредоточить его на прошлом с помощью закрытого доклада". (233) Спору нет, элементы правды содержатся как в попытках объяснить все случившееся "борьбой за власть", так и в аргументах "китайской" (антиревизионистской) версии. Но, как представляется, лишь гипотеза Жукова охватывает при рассмотрении все известные факты и одновременно согласуется как с содержанием самого "закрытого доклада", так и с представленными автором доказательствами лживости всех хрущевских "разоблачений".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»