«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 44%

         Однако это-то и не устраивало силы, стоящие за сценой. Им надо было не упустить момент, чтобы пролить кровь. Это ясно понимают наиболее вдумчивые военные, принимавшие непосредственное участие в тбилисских событиях. Так, А.И. Лебедь, имея в виду кровопролитие в Тбилиси, пишет:
         "Всякой революции или контрреволюции - чёрт их разберет - нужны жертвенные бараны, это необходимая атрибутика. Они, бараны, должны своей кровью окропить революцию (или контрреволюцию) и освятить её. Расчет прост: провокационные подробности, нюансы, детали скоро забудутся, точнее, будут ретушированы ловкими идеологами революции (или контрреволюции), а жертвы останутся. Останутся, как символ, как знамя, как призыв к борьбе, к мести" (Лебедь А.И. За Державу обидно... Киров, 1995. С.216).
         Кровь в Тбилиси пролили, действуя по старой, испытанной временем методе: "Только то и крепко, под что кровь потечет". Ф.М. Достоевский называл её приверженцев "негодяями" (Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского. СПб., 1883. С.355).
         Главные "негодяи", виновные в пролитии крови в Тбилиси, находились, вероятно, не в грузинской столице, а в Москве. Э.А. Шеварднадзе размещает их в Министерстве обороны СССР, без санкции которого, по его убеждению, военные меры по пресечению митинга не могли быть осуществлены (ШеварднадзеЭ. Мой выбор... С.322). Это, по-видимому, справедливо. Однако санкционировать применение силы Министерство обороны вряд ли стало бы, не имея санкции высшего руководства, в частности М.С. Горбачева или близких ему лиц, действия которых воспринимались как согласованные с генсеком.
         Настораживает стремление Собчака выгородить Горбачёва, убедить общественность в его непричастности к тбилисской трагедии. И все же поведение генсека кажется странным и вызывает вопросы. Однако послушаем сначала Собчака. Характеризуя состояние народных депутатов СССР, собравшихся на свой первый съезд, он говорит: "Страсти все накалялись, и стало ясно, что до тех пор, пока не будет какой-то ответ (на тбилисские события. - И.Ф.), съезд дальше не пойдет. Это вынудило Горбачёва давать объяснения. Он стал говорить о том, что ничего не знал об этих событиях и не мог знать, поскольку только 8-го поздно вечером возвратился из Англии. Как выяснилось впоследствии, Горбачев оговорился: он вернулся из Англии 7 апреля вечером, поздно вечером, уже после 11 часов. Но эта оговорка очень дорого ему стоила, потому что позволила общественному мнению обвинить Горбачёва в том, что он намеренно ввел народных депутатов в заблуждение, неправильно назвав дату своего приезда. Потом в печати это перекочевывало из одной статьи в другую. Вряд ли, однако, найдется хоть один политический деятель, который рискнул бы публично ввести в заблуждение общественное мнение, зная, сколь легко проверить факт. Как известно, о дате возвращения Горбачёва было напечатано в газетах, и, естественно, уже буквально на следующий день, а может быть, даже через несколько часов журналисты обратились к официальным источникам и без труда установили, что Горбачев вернулся из Англии 7 апреля. На мой взгляд, это действительно была просто оговорка" (Собчак А.А. Тбилисский излом... С.17).
         Поверить тут в простую оговорку, на наш взгляд, трудно. Ведь Горбачев не только "оговорился", назвав 8-е апреля вместо 7-го апреля, но и мотивировал свое незнание о событиях в Тбилиси именно тем, что вернулся в Москву поздно вечером 8-го. Следовательно, в данном случае перед нами не "просто оговорка" в числах, а "оговорка" с определенным расчетом и смыслом, что исключает случайную их путаницу. Значит, то был маневр, преследующий вполне конкретную цель: отвести от себя подозрение и снять в данный момент накал страстей на съезде, чтобы продолжить его работу. Эта тактика маневрирования - характерная черта политического портрета Горбачева.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»