«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

         На втором стенде отрабатывали локатор и всё бортовое оборудование. А на третьем шли работы над ракетой класса "воздух-воздух" с головкой РГС-23. Наряду с этим мы создали во Владимировке очень мощную бригаду, которая сопровождала лётные испытания МиГ-23 и других машин. Первичную обработку телеметрии вела эта бригада на полигоне, а вторичную, с помощью которой можно понять динамику процессов, происходящих с машиной и её системами, делал наш институт. Для этого даже создали закрытый оперативный телефонный канал связи Владимировка-Москва. На входе и выходе установили шифровальную аппаратуру и работали. За него пришлось платить большие деньги, но это позволяло в темпе лётных испытаний получать информацию в Москве, расшифровывать её, проводить послеполётное моделирование и вырабатывать рекомендации.
         В общем, вся наша методология работала во всю мощь. Такой подход позволял быстро "продвигать" ракету К-23. Викторов, естественно, со своей головкой для К-25 отстал, и в конце концов приняли решение работы по ней закрыть. Как я уже писал, А.Л. Ляпин был главным конструктором обеих ракет, но у них имелись разные ведущие конструкторы: К-23 вёл В.А. Пустовойтов, а К-25 - Ю.К. Захаров. Но Ляпин почему-то больше любил К-25 и на всех совещаниях и заседаниях твёрдо стоял за неё.
         Всё же мы отстояли К-23, и система МиГ-23 была принята на вооружение с нашей отечественной ракетой. Как показала практика, она потом добрый десяток лет сохраняла превосходство над зарубежными аналогами по эффективности и ряду других важнейших параметров.
         За эту работу многие сотрудники нашего института были удостоены орденов и медалей, стали лауреатами Государственной премии. За комплекс стендов и систем полунатурного моделирования мы отдельно получили Госпремию; среди них, конечно, особо выделялся моделирующий комплекс "Воздушный бой". П.С. Кутахов специально создал бригаду лётчиков-испытателей, которые вначале летали на МиГ-23 во Владимировке, потом они же "летали" на нашем комплексе "Воздушный бой" и давали заключение. Председателем Государственной комиссии, принимавшей стенд, был трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. Мы получили блестящие отзывы и лётчиков и комиссии о том, что комплекс "Бой" даёт высокую сходимость с результатами лётных испытаний. По-моему, за всю историю авиационной науки и техники всего одна Госпремия была вручена за такого типа работу. Тогда же заканчивалась очередная пятилетка, и по итогам работы в ней институт был награждён орденом Трудового Красного Знамени, а я - орденом Ленина.
         Но судьба комплекса МиГ-23 всё же оказалась не совсем безоблачной. Самолёт постоянно дорабатывался, было сделано много модификаций. Неприятности подстерегали его создателей в основном в области прочности крыльев, двигателя, из которого выжали всё что могли... В конце концов самолёт "довели" и настало время, когда председатель Государственной комиссии маршал авиации Иван Иванович Пстыго собрал нас всех во Владимировке и объявил, что у военных претензий к МиГ-23 больше нет, все государственные испытания закончены, акты подписаны и они рекомендуют принять его на вооружение. Только по ресурсу двигателя претензии остаются. Пстыго после этих слов взял у кого-то ручку, потянулся к бумагам, которые должен был подписать, но потом вдруг бросил её:
         - Нет. Соберёмся ещё раз в Москве, на заводе Чернышёва, где серийно делается двигатель и там примем решение.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»