  |
 |
Прочитано: 87% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 87% |
Неудачи первых дней войны серьезно понизили "акции" Сталина как вождя. На первые роли выдвигается Молотов, которому и было поручено обратиться к народу СССР. Хотя было бы логичнее, если бы данное обращение сделал Сталин. Историки давно уже подобрали такое "объяснение" - Иосиф Виссарионович растерялся, поэтому вместо него выступил "нерастерявшийся" Молотов. Между тем в распоряжении исторической науки находятся данные т. н. "тетрадей" технических секретарей, фиксирующих все визиты к вождю. Из них следует, что вождь ни в какой прострации не пребывал, а принимал самых разных деятелей - на протяжении и 22 и 23 июня (в первый день войны с 5.45 до 16.45 его посетили 29 человек). И уж наверняка ему было что сказать стране. Более того, он обязательно бы выступил перед народом, отлично понимая, какие опасные кривотолки может вызвать его молчание. Однако же ему этого сделать попросту не дали. Прямого запрета, скорее всего, не было, но могло быть очень жесткое и умелое аппаратное давление.
Дальше - интереснее. Данные журналов посещения свидетельствуют о том, что 29 и 30 июня Сталин никого не принимал. Это, несомненно, было связано со взятием Минска (28 июня), которое еще больше понизило авторитет вождя. Здесь можно, конечно, завести прежнюю шарманку про некую прострацию, но как-то уже неубедительно это будет звучать. Не тот был человек Сталин, чтобы впадать в прострацию - иначе его "съели" бы, причем давно. Нет, скорее всего, 29 июня Сталин попал в жесткую аппаратную изоляцию.
И он тут же попытался из нее выбраться. 29-го Сталин дважды посетил Наркомат обороны (вотчину Тимошенко), разбираясь в сложившейся ситуации. При этом сначала он связался по телефону с самим наркомом и потребовал от него отчета. Микоян вспоминает: "Сталин позвонил в Наркомат обороны Тимошенко. Но тот ничего путного о положении на Западном направлении сказать не смог. Встревоженный таким ходом дела, Сталин предложил всем нам поехать в Наркомат обороны и на месте разобраться с обстановкой".
Возникает вопрос - почему же Тимошенко ничего "путного" вождю не сообщил? Не мог? А может быть, не хотел? Вообще-то чиновники, достигающие такого вот карьерного уровня, должны уметь как минимум втирать очки. Скорее всего, со Сталиным особо уже не считались, поэтому Тимошенко и не стал утруждать себя отчетом.
И вот еще хороший вопрос - откуда Сталин звонил в НКО? Микоян утверждает, что из Кремля - в присутствии его самого, Берии, Молотова и Маленкова. Но ведь, согласно журналам посещений, Сталин 29 июня ни с кем в Кремле не встречался. Значит, Микоян все исказил. Сталин звонил не из Кремля, и "старых соратников" рядом с ним не было. Они направились в НКО параллельно со Сталиным - для того, чтобы поддержать военных.
А эта поддержка им была ой как необходима. Сталин устроил в НКО настоящую бурю. Микоян вспоминает: "Около получаса поговорили, довольно спокойно.
Потом Сталин взорвался: что это за Генеральный штаб, что это за начальник штаба, который так растерялся, не имеет связи с войсками, ничего не представляет и ничем не командует... Жуков, конечно, не меньше Сталина переживал состояние дел, и такой окрик Сталина был для него оскорбительным. И этот мужественный человек разрыдался как баба и выбежал в другую комнату. Молотов пошел за ним. Мы все были в удрученном состоянии. Минут через 5-10 Молотов привел внешне спокойного Жукова, но глаза у него еще были мокрыми".
Сталин окончательно убедился, что ему морочат голову, вот он и устроил "государеву грозу". Да так умело, что "железный" Жуков пустился в слезы. От обиды ли? Или же от страха? А еще весьма показательно, что успокаивать его побежал Молотов. Не исключено, что на тот момент политическим руководителем Жукова был именно Вячеслав Михайлович.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||