«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 84%

         Д.: Вы сказали, что в мае 1974 года вам предстояло поехать в отпуск. Давалось ли вам тогда задание на Москву?
         П.: Разумеется. Оно предусматривало глобальные, заведомо не выполнимые для меня задачи. Это, кстати, понимал тогда и Диллон, который реально смотрел на вещи и трезво оценивал мои возможности. Естественно, он не взял на себя смелость пересматривать задание Лэнгли и попросил меня добыть дополнительные сведения по вопросу подготовки в СССР лидеров повстанческих движений. На случай невозвращения из отпуска мне были переданы шифрблокноты, конспиративные адреса в США, письма-прикрытия, тайнописная копирка и условия связи в Москве через тайники. Поддержание радиосвязи тогда не предполагалось. Новым было нанесение тайнописи. Оно должно было производиться не на обратной стороне письма-прикрытия, а на внутренней части конверта. А теперь, с вашего позволения, Александр Сергеевич, я хотел бы передать в распоряжение следствия два своих заявления...
         Д.: О чем они?
         П.: Одно по вопросам подготовки моей диссертации и об использовании ее материалов начальником Военно-дипломатической академии генерал-полковником Павловым в личных интересах. Второе: о нарушениях воинского долга и злоупотреблении служебной деятельностью некоторыми офицерами ГРУ.
         - Об этом и о многом другом мы поговорим завтра, - заметил Духанин и, посмотрев на часы - до окончания допроса оставалось еще несколько минут, - спросил: - Скажите мне: что для вас Родина? И как вы к ней относитесь?
         Поляков с усмешкой ответил:
         - Да никак! Она для меня - абстрактное понятие.
         - Ну как же так?! - удивился следователь. - Для всех слова "Родина", "честь" и "патриотизм" - это святые слова...
         - Для меня они тоже были святыми в годы войны, а потом... Не хочу больше говорить об этом.
         - Но как же могло так случиться, что для боевого офицера, орденоносца, генерала-разведчика Родина стала вдруг абстрактным понятием?
         - Очень просто. Я считал всегда, что страна, которую я защищал в годы войны, должна была дать мне больше, чем дала. За шестнадцать лет после окончания войны коренным образом изменилась в стране обстановка, произошло и перерождение моих взглядов на жизнь. Я взял себе за принцип: брать от жизни или все, или ничего! А всего моя Родина не давала мне и не могла тогда дать...
         - Вот ведь как! Или все, или ничего! Неужели вы, Дмитрий Федорович, и в самом деле считали тогда, в тяжелые послевоенные годы, что Родина вам, как ее защитнику, что-то недодала?.. А не кажется ли вам, что она, наоборот, незаслуженно передала вам столько лишнего, что не отработать вам этого еще десятки лет?!
         - Нет, не кажется. Мне хотелось жить достойно, а все остальное - патриотизм, Родина, дело партии - все это ерунда!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»