«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 73%

         Сразу же после совещания оперативно-следственной группы Духанин пригласил на допрос арестованного генерала. Как и накануне, Поляков чувствовал себя погано из-за того, что позволил сам загнать себя в угол, раскрыв связь с американской разведкой и первому следователю Жучкову, и второму - Духанину. Он понимал, что теперь у него остались только два варианта: или продолжать утверждать, что пошел на контакт с американцами по идеологическим соображениям, что действовал как социал-демократ, или раскрывать следователю всю правду. Решил остановиться на втором варианте. "Но всего я ему все равно не скажу, даже если он что-то и выпотрошит из меня, - размышлял Поляков. - Главное, надо и впредь сохранять спокойствие, трезвую голову и не запутаться в своих показаниях".
         Находясь в следственном изоляторе уже длительное время, Поляков надеялся, что переданная им противнику информация политического характера сама по себе ничего не значит и что она не является основанием для обвинения в шпионской деятельности. "Что касается допущенных мною нарушений установленных правил и норм поведения за границей и взаимоотношений с иностранцами, то такие формальности в худшем случае приведут к увольнению из разведки и, может быть, исключению из членов КПСС, - продолжал размышлять Поляков, идя на допрос в сопровождении конвойных. - Самое страшное, что сейчас следователь начнет опять задавать очень много уточняющих вопросов. Больше всего удивляет, что он затрагивает факты и эпизоды из моей жизни, о которых почти никто не знал и не знает в ГРУ. Да и Александр Сергеевич, как назло, оказался слишком въедливым следователем. Хотя его можно понять: он заинтересован в получении полной и объективной информации обо мне. Поэтому и спрашивает буквально обо всем, иногда доходит даже до малозначимых фактов и деталей. Его вопросы и уточнения - это не что иное, как игра со мной. И если это так, то я должен быть заинтересован в минимизации и преуменьшении причиненного вреда своей стране и разведке. Именно в этом и должна заключаться моя последующая борьба за выживание..."
         С этими мыслями он и вошел в кабинет No 319. Все в нем было как прежде: рабочий стол, приставной к нему столик с телефонами, настольная лампа, пишущая машинка "Эрика", большой двустворчатый сейф, тумбочка с графином и стаканами для воды, на столе тумблер для включения табло, извещавшего об идущей в кабинете работе.
         Как обычно, Духанин поинтересовался у Полякова, выходил ли он утром на прогулку, как чувствует себя, и только после этого начал допрос:
         - Итак, со вчерашнего вечера у нас остался без ответа один из главных вопросов: почему советский генерал пошел добровольно на сотрудничество с американской разведкой? Что могло его подтолкнуть к этому? Ведь ни один здравомыслящий человек не стал бы рисковать карьерой в свои сорок лет, занимая уже тогда престижную должность заместителя резидента. Да не в какой-нибудь Эфиопии или Гондурасе, а в самих Соединенных Штатах Америки.
         Поляков глубоко вздохнул, посмотрел напряженно на следователя и произнес тихо, словно спрашивая самого себя:
         - С чего же мне начать, Александр Сергеевич?
         - Начните с Нью-Йорка конца тысяча девятьсот шестьдесят первого года, - подсказал ему следователь.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»