«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 6%

Вторник, 21 ноября, Нью-Йорк

         После встречи с Джоном Мори настроение у Полякова было хуже некуда, он постоянно ощущал безысходность своего положения и опасную зыбкость под ногами. Понимая, что совершил предательство и зашел слишком далеко, что теперь уже не выбраться из капкана, в который добровольно загнал сам себя, он все чаще стал уединяться в своем кабинете. Ему казалось, что он отрешен от разведывательной деятельности и что движется по какой-то никого не интересующей, бесполезной орбите. Голос разума подсказывал, что он совершил непоправимую ошибку, которой нет оправдания. Он и сам до конца еще не осознавал, что толкнуло его к такому подлому поступку. "Ведь ничто не угрожало моему существованию и благополучию. И здесь, и в Москве. Что же со мной происходит? Я ли это?" - не раз спрашивал себя Поляков.
         Зыбкость его положения усиливалась еще и недоверием, которое, как ему казалось, проявляет Джон. "Надо же такому быть: я выдал ему имена шестерых шифровальщиков, а он все еще смотрит на меня с недоверием и подозрением, - возмущался Поляков. - Ничего не понимаю! То ли он завербовал меня, то ли это была ознакомительная беседа? Возможно, после того как они убедятся, что я назвал подлинные фамилии, они оценят это и займутся мною более серьезно".
         В дополнение к этим мыслям его продолжал мучить и такой вопрос: "Неужели Джон в самом деле подозревает, что я - подстава КГБ?" Отгоняя эту неотвязную, угнетающую его мысль, он начал опасаться, что контрразведка ПГУ может засечь его контакты на последующих операциях по связи с Джоном Мори. Чтобы погасить такие опасения, Поляков начал злоупотреблять спиртным. Это не осталось без внимания его жены. Она стала все чаще замечать, что муж в последнее время сам не свой, стал часто пить, ведет себя замкнуто, разговаривает с нею нехотя и скупо, словно боясь сболтнуть лишнее. Было видно, что он скрывает что-то. Она сообщила об этом его коллегам, проживавшим в том же отеле, однако никто из них не придал этому значения.
         По прошествии еще некоторого времени она не выдержала и спросила у него:
         - Что с тобой происходит, Дима? Почему ты такой скованный стал? Может, у тебя что-то случилось? Или ты заболел?
         - Ничего у меня не случилось! И не задавай мне больше глупых вопросов! Помалкивай, а не то нам всем плохо будет! - огрызнулся он, досадуя больше на себя за то, что его переживания заметила жена.
         Не понравились Нине Петровне его объяснения.
         - Это почему же нам плохо будет?
         Он понял, что сказал не то, что нужно, и тут же начал оправдываться:
         - Ну что ты изводишь меня своими ненужными вопросами? Ты же видишь, что отвечать мне нечем. Если бы даже и знал, что отвечать, то все равно бы промолчал.
         - Это что же за такая запретная тема? - возмутилась она.
         - Да нет, тема не запретная.
         - Тогда в чем же дело?
         - Дело в том, что есть такой закон: что бы ты ни сказал вслух, завтра же об этом будут знать все, даже кого это не касается и кого следует опасаться.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»