«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 40%

         Ведь уже тогда было ясно, что разрыв с горбачёвским "центром" должен был повлечь за собой союз с самыми тупыми и реакционными партийными бюрократами в республиках. Это означало, что раздуваются процессы, при которых они, и только они, могут взять власть в свои руки. Потому что во всех остальных республиках Советского Союза развитие демократических движений было куда менее серьёзным, чем в России. Это значило дать в руки местных номенклатур знамя национализма - единственное, которое после смерти КПСС они могли поднять, чтобы вновь объявить себя национальной верхушкой. Это значило отказаться - во имя демократизации метрополии - от какого бы то ни было влияния на демократические и преобразовательные процессы во всей бывшей империи. Словно Россия, освободившись от своего "подбрюшья", которое, по мнению радикал-демократов, мешало ей стать богатой, счастливой и демократической, могла навсегда забыть о нуждающихся в защите интересах в "собственном дворе". Итак, наступил конец "российского империализма". Хотя об этом термине можно было основательно поспорить. И действительно, дискуссия не прекращалась даже среди западных советологов.
         Многие, в том числе и русские, считали, что у российского "империализма" было много весьма своеобразных особенностей: так, например, отношение между метрополией и её субъектами очень отличались от отношения колониальных держав к своим колониям. В общем, к этому понятию надо было подходить с осторожностью. Но радикал-демократы считали, что "советский империализм" если и не единственный в мире, то уж конечно самый худший. Такой плохой, что его можно было назвать (вслед за Рональдом Рейганом, в силу обстоятельств бывшим главой страны Процветания и Добра) "Империей зла". Однако прошло несколько лет и стало ясно, что стоило России уйти из "своего двора", как его, не теряя времени, стали прибирать к рукам другие хищники, преследующие собственные интересы. Геополитика не терпит пустоты, но попробуйте объяснить это кремлёвским придворным шутам.
         Наконец, это значило обречь Россию, особенно Россию, решившую перейти к рыночной экономике, на бесконечную череду стычек и конфликтов с её "суверенными" соседями. В таких условиях единое экономическое пространство не только не могло быть сохранено, а было бы быстро разрушено общими усилиями. Все эти предсказания сбылись, вызвав крах экономик на всём бывшем советском пространстве. Но хуже всего "позабыть" о том, что России пришлось взяться за собственное обновление в общей психологической обстановке, куда более трудной и сложной, чем на всех остальных территориях. Английский политолог Брайан Бидхэм писал: "Бывают фазы, когда единственным утешением остаётся сохранение национальной гордости. Утешение - иметь возможность сказать, что вам хотя бы удалось прогнать непрошенного гостя, навязывавшего свою ошибочную систему. Такое утешение есть у поляков, венгров, чехов, украинцев, прибалтов и казахов. Они, наконец, обрели самих себя. Но у русских этого нет. Империя, с которой другие с радостью порвали, была империей русских. А для них национальное унижение сочетается с экономической нищетой. Их боль вдвойне сильнее" 36.
         И эти слова, исполненные человеческой жалости, принадлежат иностранцу. Они показывают, как далеки от собственного народа те, кто взялся вести его по пути освобождения.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»