«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 34%

         Из трёх глав государств, зафиксировавших этот факт политической смерти, только один - Борис Ельцин пока ещё занимает свой пост. Но если судить по его физическому состоянию, у него вряд ли есть время и охота поднимать сейчас по этому поводу свой бокал. Остальные два - Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич - соответственно президенты Украины и Белоруссии, в 1996 году были уже рядовыми депутатами своих парламентов. А три соучастника этой акции - тот самый Геннадий Бурбулис, премьер-министр Украины Витольд Фокин и премьер-министр Белоруссии Вячеслав Кебич - сошли со сцены и уже канули в историю.
         Спустя пять лет значительная часть населения Советского Союза называет беловежский договор "злодейским" и считает, что пуща вблизи польской границы стала колыбелью "государственного переворота", осуществлённого группой заговорщиков, которые, как полагают многие (возможно преувеличивая), были куплены Западом. Как свидетельствуют результаты опроса, проведённые в ноябре 1996 года Всероссийским центром исследования общественного мнения (ВЦИОМ), 65% россиян сочли, что ликвидация СССР "принесла больше вреда, нежели пользы". 11% придерживаются противоположного мнения.
         В ту ночь, - как явствует из воспоминаний разных свидетелей, - шестёрка много пила. И конечно, не воду. Бориса Ельцина вынесли из зала его охранники, да и не ему одному пришлось прибегнуть к помощи приближённых, чтобы покинуть помещение, где происходила историческая встреча. И всё же Ельцин торжествовал: подписанием этого документа он уничтожил человека, которого считал своим главным политическим противником. Михаила Горбачёва. Очевидно, для него не было ничего важнее этого. Теперь уже с уверенностью можно сказать, что он кроме этого результата ничего не видел.
         По случаю пятой годовщины со дня подписания договора Шушкевич в интервью российскому еженедельнику "Огонёк" 26 сказал, что во всём виноват Горбачёв:
         "Там не было наивных. Было ясно, что Борису Николаевичу больше всего мешает Горбачёв". Шушкевич, как и некоторые другие, например Егор Гайдар, участвовавший в подготовке документа, задним числом признал, что тогда он "не ощутил величия момента". Что ещё можно сказать о главе государства, принимавшем историческое решение такой важности? Нет смысла искать в этих воспоминаниях другие, более возвышенные мотивы, раздумья о судьбах народов и государств. Шушкевич не идёт дальше жалких рассуждений, касающихся отдельных личностей, словно речь идёт о выяснении отношений между забулдыгами в тёмном переулке какого-нибудь захолустного городка. Вячеслав Кебич тоже не лучше. "Мы были возмущены - говорил он, - поведением Горбачёва и готовы были чёрт знает что подписать, лишь бы только от него избавиться".
         В этих словах явно ощущается неловкость, намёк на этакое чувство вины, попытка самооправдания. А вот Леонид Кравчук постоянно повторяет, что он нисколько не сожалеет о своём вкладе в дело разрушения СССР. "Таким образом, - говорит он, - Украина покончила с трёхсотлетним господством России". Никто не объяснил ему, что сама Россия берёт своё начало от Киева. Что для Киева освободиться от Москвы - всё равно что лишиться не просто ребра, а много большего; для Москвы же освобождение от Киева равносильно потери огромного куска своей истории. Впрочем, при такой аргументации и Италия не выжила бы: папское государство могло бы потребовать независимости, Австрия захотела бы вернуть себе Ломбардию, Бурбоны - Королевство обеих Сицилий; да и индейцы могли бы заявить о своём праве на Америку.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»