«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 84%

         Наша откровенность при изложении результатов консилиума не понравилась Ельцину, и я впервые почувствовал холод в его отношении ко мне. В подобных случаях я всегда вспоминал мудрые слова О. Бальзака: "Правда - точно горькое питьё, неприятное на вкус, но зато восстанавливающее здоровье". К сожалению, в данном случае правда не принесла здоровья.
         В то время у меня сохранялись ещё доверительные отношения с М. Горбачёвым, и я рассказал ему о мнении консилиума (да и просто по положению я как начальник 4-го управления обязан был это сделать). Горбачёв абсолютно спокойно, я бы даже сказал равнодушно, отнёсся к моему сообщению и никак на него не прореагировал. С учётом инсинуаций некоторых журналистов, появившихся в последующие годы, должен сказать, что никакой официальной информации в Политбюро о состоянии здоровья Б. Ельцина мы по просьбе Михаила Сергеевича не представляли. Это было время, когда Ельцин всех устраивал и был нужен Горбачёву.

* * *

         Как я уже рассказывал, в начале 1987 года постановлением Политбюро меня перевели на должность министра здравоохранения СССР, и в гуще навалившихся вопросов я оторвался от проблем 4-го управления, проблем, связанных со здоровьем руководства страны, тем более что чьё-то неведомое, но очень влиятельное вмешательство постаралось ограничить моё участие в этих делах. Забыл я и о проблемах Б. Ельцина.
         По вопросам здравоохранения Москвы мы часто разговаривали с Борисом Николаевичем, вместе решали вопросы, в том числе и кадровые, и я не чувствовал враждебности с его стороны. В моем мнении он оставался все тем же типичным партийным руководителем новой волны, набиравшим силу и авторитет, пользовавшимся поддержкой Горбачёва.
         Выступление Ельцина на октябрьском пленуме 1987 года прозвучало для многих, как гром среди ясного неба. Конечно, это был смелый шаг даже для того времени. Мне непонятны лишь мотивы его заявления. Что это - реакция ущемлённого самолюбия в связи с созданием Лигачёвым комиссии по проверке работы Московской парторганизации, неудовлетворённые амбиции человека, рвущегося вверх по лестнице власти и продолжающего оставаться лишь кандидатом в члены Политбюро, или это искренние заявления человека, думающего не о своей персоне, а о благе народа, о благе Советского Союза? Но если это действительно делается ради блага народа, то почему выражается в такой форме, а не в виде аргументированной новой программы действий, которая могла бы быть представлена на том же пленуме?
         Слушая выступление Б. Ельцина, я невольно вспомнил обсуждение на консилиуме, о котором писал выше, особенностей его нервно-психического статуса с доминированием таких черт характера, как непредсказуемость и властная амбициозность. Прошло около двух недель после октябрьского заявления Ельцина, как это мнение подтвердилось.
         Во время работы в 4-м управлении я не любил первые дни после ноябрьских праздников, и не потому, что после праздников тяжело вновь включаться в работу, просто в прошлом эти дни принесли мне много неприятностей: скончался Л. И. Брежнев, произошло необратимое обострение болезни Ю. В. Андропова, и ещё много других переживаний относилось к этим дням.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»