«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 77%

         Однако объяснение всей этой фантасмагории с сокровищницей мировой культуры прямым невежеством, пожалуй, правильно лишь отчасти, по отношению только к некоторым из названных литераторов. Есть другое, гораздо более правдоподобное объяснение. Чтобы его понять, вернемся к сокровищному списку М. Алексеева. Нетрудно видеть, что в нем преобладают главным образом представители высокого начальства и есть также личные дружки инвеститора. Почему Алексеев не зачислил в свой отряд, например, В. Распутина? Ведь не плоше он, допустим, А. Иванова? Нет, конечно, не плоше, но - не начальство. Почему нет среди алексеевских сокровищников, скажем, Ч. Айтматова? Ведь не жиже он, предположим, А. Чаковского? Нет, никак не жиже, но - не дружок.
         При виде того, как много среди нареченных Алексеевым классиками мировой литературы нашего благоденствующего литературного начальства - сплошь секретари да председатели, главные редакторы да разные члены, кто редколлегий, кто редсоветов, а кто и самого ЦК - при виде этого невольно закрадывается мысль о ныне, увы, столь частом небескорыстии. В самом деле, если не под дулом пистолета, а совершенно добровольно человек вопреки рассудку объявляет даже незаконченную (о литературных достоинствах пока помолчим) книгу 1-го секретаря Союза писателей, председателя Комитета по Ленинским премиям, члена ЦК сокровищем мировой литературы, то не вправе ли мы допустить, что за этим аморальным поступком стоит желание подольститься к высокопоставленному лицу с целью получения от него каких-то благ, например, содействия в присуждении Ленинской премии, которой у того человека, как ни странно, до сих пор нет? Если книги другого члена ЦК, секретаря Союза писателей СССР и главного редактора влиятельного еженедельника, тот же человек наперекор здравому смыслу и прогрессу всей литературы провозглашает редкостными жемчужинами мирового искусства, то не имеем ли мы основание предположить, что безнравственное деяние это направлено на то, чтобы, допустим, добиться от влиятельного еженедельника одобрения себе как писателю и общественному деятелю? Если... Словом, так ли уж сильно мы ошибемся, расценив эти постыдные действия, с одной стороны, как гомерическую художественную приписку - своеобразную разновидность мерзкого социального зла, проникшего во множество сфер нашей жизни, а с другой - как морально-эстетическую взятку, взятку льстивым словом - разновидность еще одного столь же ядовитого социального зла, поразившего едва ли не все области нашего бытия? Да, конечно же, отбросим сомнения, перед нами отвратительный симбиоз - приписка-взятка.
         Это явление имеет особенно циничный и социально опасный характер, ибо, во-первых, взятка делается не из своего кармана, а за счет профанации подлинных сокровищ; во-вторых, приписка совершается на глазах миллионов посредством печати, то есть с использованием средств и орудий, принадлежащих обществу. В последнем пункте названные здесь писатели ничем не отличаются от шоферюги, который возит на общественном автобусе левых пассажиров, выручку гребет себе, а в отчете показывает сотни километров полезного пробега.
         Впрочем, не надо понимать дело так, будто взятки в литературе даются только начальству, а лакейские приписки делаются лишь в отношении его. Отнюдь. Вот я упоминал, что Феликс Кузнецов назвал одну нашу современницу "поэтом пушкинского дарования". Эта писательница никаких постов не занимает, но у нее немало влиятельных почитателей, и если приписка совершена в отношении именно ее, то взятка дана не только ей, но и ее почитателям. Такие тонкие взятки-приписки - одна из причин поразительной непотопляемости многоопытного Кузнецова.
         Могут сказать: "Ну, хорошо, допустим, Алексеев, Кузнецов, Борзунов и многие не названные здесь действительно приписчики и взяткодатели. Но Марков? Ведь он зачислил в сокровищницу одного ленинградского артиста, то есть человека, который для него никакой не начальник. Пусть это приписка, но уж никак не взятка". Действительно, надо признать: на этот раз Г. Марков выступил в роли только приписчика. Но вспомним другой не столь давний и гораздо более выразительный эпизод из его жизни. Вручая высшую литературную премию одному очень большому начальнику, Г. Марков назвал его сочинения "подлинно народными книгами", "событием огромного значения в духовной жизни общества", сказал, что "все мыслящие люди были потрясены" ими, что они "духовно обогатили и воодушевили на новые подвиги миллионы и миллионы людей не только в Советском Союзе, но и в других странах планеты", что они оказали "плодотворное влияние на все виды и все жанры литературы", что, наконец, "по популярности, по влиянию на массы, на их сознание они не имеют себе равных",- тут оратор-вольнодумец в угодническом рвении даже задвинул на задний план книги Маркса, Энгельса и Ленина. Но и этого всего ему показалось мало. Еще он пламенно облобызал нового лауреата и объявил его "великим сыном народа", "создателем, творцом народного счастья" ("Литературная газета", 1.4.1980). Вскоре после этого Г. Марков получил свою вторую Золотую Звезду, давшую ему право на прижизненный памятник. Кто же теперь докажет, что та его речь при вручении премии была не взятка ради памятника? (Примечание 2002 года: этот большой начальник был Л. И. Брежнев. Ему вручалась Ленинская премия за трилогию "Малая земля. Возрождение. Целина").

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»