«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 76%

Сопоставьте, подумайте, взвесьте! (Павлик Морозов)

         Моя статья о Павлике Морозове "Он все увидит, этот мальчик" в "Завтра" (N2) вызвала отклики читателей. Были телефонные звонки, даже междугородные, были письма. Хотя бы о двух откликах хочу рассказать.
         Позвонил из Твери Андрей Васильевич Семенов и спросил: читал ли я давнюю статью Вадима Кожинова "Проблема искренних сталинистов". Она, мол, имеет прямое отношение к теме моей публикации, имя Павлика Морозова там упоминается, но дело не только в этом. Я ответил, что знаю статью В. Кожинова и даже читал в 1989 году в "Юности" воспоминания, которые автор цитирует. Действительно, это имеет прямое отношение к тому, что я писал в статье "Он все увидит...". Я нашел статью В. Кожинова в книге "Сталин", составленной Михаилом Лобановым, с интересом перечитал ее и, по совету А. В. Семенова, теперь хочу пересказать. Вот какое дело...
         В 1929 году один молодой русский поэт, однажды переехав из деревни в областной город, записал в дневнике: "Я должен поехать на родину (тут названа деревня, которую я пока опущу.- В. Б.), чтобы рассчитаться с ней навсегда. Я борюсь с природой (видимо, в смысле со своей натурой.- В. Б.), делая это сознательно, как необходимое дело в плане моего самоусовершенствования. Я должен увидеть "деревню", чтобы охладеть к ней, а не то еще долго мне будут мерещиться и заполнять меня всяческие впечатления детства: береза, желтый песочек, мама и т. д.".
         Мать, в противоположность отцу Павлика Морозова, ничего дурного в жизни не сделала. Наоборот, она, простая крестьянка, вскормила, вместе с мужем поставила на ноги семерых детей, и вот один из них, став горожанином и начинающим писателем, сознательно возжелал "в плане самоусовершенствования" охладеть не только к родной деревне, но даже и к ней, к родной матери.
         Прошло недолгое время, и в марте 1931 года, может быть, в те самые дни, когда в уральской Герасимовке шел суд над Трофимом Морозовым и его однодельцами, семью молодого поэта, занятого самоусовершенствованием, раскулачили и сослали примерно в те же уральские края, где в это время разыгрывалась трагедия, о которой шла речь в моей статье, а, самого поэта никто не тронул, он продолжал совершенствовать свою природу и поэтическое мастерство, даже издал уже в Москве книгу стихов "Путь к социализму".
         Всего через два месяца старшие братья Константин да Иван бежали из ссылки. В. Кожинов объясняет это тем, что они "были сильные и гордые люди". Ну да, вестимо, несомненно. Однако тут невольно возникает вопрос и о том, какова же была охрана ссыльных. Тем более что еще через месяц бежал и отец, человек, может быть, не менее гордый, но уже далеко не молодой и едва ли такой же сильный. Да и не один бежал Трифон, а с малолетним сыном, которого звали, представьте себе, тоже Павлом.
         Через всю страну без документов (где же вездесущее и всеведающее НКВД?) отец с сыном добрались до областного центра, где жил и работал в газете родной им преуспевающий поэт. И вот брат поэта Иван, тот самый, что бежал с Константином, так передает рассказ отца о встрече с городским сыном в августе 1931 года, за год до убийства в Герасимовке:
         "Стоим мы с Павлушей, ждем (у здания редакции, где работал сын.- В. Б.). А на душе неспокойно... Однако ж и по-другому думаю: родной сын! Может, Павлушу приютит. Мальчишка же чем провинился перед ним, родной ему братик? А он, Александр, выходит... Стоит и смотрит на нас молча. А потом не "здравствуй, отец!" - а "как вы здесь оказались?!"...
         - Шура! Сын мой! - говорю.- Гибель же нам там. Голод, болезни, произвол полный!
         - Значит, бежали?.. Помочь могу только в том, чтобы бесплатно доставили вас туда, где были! - так точно и сказал.
         Понял я тут, что ни просьбы, ни мольбы ничего уже не изменят..."

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»