«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 71%

         А как раньше начинались такие торжества? Очень нередко-с пения гимна, или "Интернационала", или (уже после двух-трех рюмок) пели "Вот мчится тройка удалая". А как обстояло дело теперь? Поднялся в президиуме батюшка, член секции поэзии, и возгласил: "Братие! Всякое доброе дело надо начинать с молитвы. Так воздадим же хвалу Господу нашему и возрадуемся хлебу насущному, что он нам сегодня послал!" Все вскочили, и кое-кто тоже затянул вслед за батюшкой. Оно и понятно: сегодня послано нам было отменно, столы ломились от яств и питий. Рядом со мной подпевала, например, мой старый друг Наташа Дурова, знаменитая наша зверолюбка. От умиления и восторга я хотел было ее расцеловать, но вспомнил, что дня три назад на телевидении, кстати, тоже на чьем-то юбилее, она целовалась со своими удавом. Брр!.. Даже под звуки молитвы не могу переступить через это. Пусть целуется теперь с юбиляром или батюшкой, у них должно хватить на это святости...
         Так вот, на месте дорогого Александра Проханова я на свой юбилей для полного ажура или, как говорили у нас на Благуше, для понта тоже непременно пригласил бы парочку губернаторов (родного тифлисского - уж обязательно!), кого-нибудь из бывших боссов комсомольской или партийной печати, одного-двух лауреатов КГБ, одну циркачку с проволокой, но без удава и, уж конечно, священнослужителя, желательно из секции критики. Уж то-то они устроили бы торжество!..
         И тут не могу не вспомнить одну поучительную историю. Мне как-то довелось высказать несогласие с некоторыми суждениями о прошлом нашей Родины одного высокого церковного иерарха. И то сказать, если я считал эти суждения поспешными, неточными или неосновательными, то почему же мне в пору такого безграничного плюрализма не высказаться, почему я должен следовать за бывшими редакторами комсомольских газет и комсомольскими лауреатами? Тем более что по возрасту я старше этого иерарха, повидал в жизни едва ли уж меньше, а когда он в юности, находясь в оккупированном Мариуполе, бил поклоны, мы с моими товарищами били немецких оккупантов...
         И статья появилась. Боже милосердный, что тут началось! Никто ничего не опровергал, а только гвоздили меня. Ну совершенно так же, как если бы лет десять тому назад я выступил с критикой члена Политбюро. Особенно усердствовали, естественно, не московиты, а приезжие,- кто из Одесской области, кто из Николаевской.
         Одессит свирепствовал лютее остальных. Его больше всего возмутило то, что в моей статье тот иерарх был назван святым отцом. "Живого человека называть святым! - шумел одессит.- Какое изощренное издевательство! Кто же не знает, что только после смерти человека можно назвать святым, и совершается это по высокому решению церкви. Такое глумление над живыми служителями церкви позволял себе только Ярославский-Губельман в журнале "Воинственный безбожник", Бушин взял это оттуда!.."
         Я был потрясен. Но не тем, конечно, что уподобили меня Губельману, журнал которого я никогда и не видел. Меня поразил возникший вдруг образ этого одессита. Ведь он окончил Московский университет, сейчас ему было уже под шестьдесят, автор многих книг, член Союза писателей. В числе его книг одна о Святом князе Дмитрии Донском, значит, вплотную и практически соприкасался с вопросами религии и церкви. Как же он может путать причисление к лику святых, канонизацию, что действительно является прерогативой церкви, и многовековый житейский обиход, позволяющий едва ли не всех служителей церкви называть святыми отцами.
         Как этот писатель читал родную литературу? У Пушкина в "Борисе Годунове" он мог бы встретить такие, например, слова царя Иоанна, обращенные к "игумену и братье":

         Прииду к вам преступник окаянный
         И схиму здесь честную восприму,
         К стопам твоим, СВЯТОЙ ОТЕЦ, припадши...

         Там же князь Шуйский обращается к патриарху:

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»