«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 92%

         В-третьих, уверяет Аксенов, сажали главным образом по политическим обвинениям. Однако, приведя соответствующие цифровые данные архивов, И. Пыхалов делает вывод: "Среди заключенных в лагерях большинство составляли уголовники, а политические не более 1/3. Еще меньше было политических в исправительно-трудовых колониях" (Там же, с. 24).
         В-четвертых, отбыть срок и по закону освободиться из заключения было невозможно. Тут уж Аксенов жестоко хлещет сам себя по месту, которое и он и его персонажи всегда деликатно называют "жопой": ведь персонажи его собственного сочинения, угодив в неволю в самом конце 1938-го или в начале 1939 года, в конце 1941-го были освобождены: и Градов, и его жена-шлюха, и полковник Вуйнович... Эти теплые художественные образы можно дополнить цифрами холодной статистики: в то же самом году вышли на свободу 624.276 человек (АиФ N45, 11 ноября 1989).
         Но Аксенов свое: не только, мол, невозможно было освободиться по закону, но даже, в-пятых, "никто никогда и не убегал". Слово опять статистике: в том же 1941 году из лагерей бежало 10.592 нетерпеливых человека (Там же). Альфред Терентьич, какой вы скучный...
         Но вот доносы написаны, отправлены, взяты на учет. Что дальше? Разумеется, арест. И тут ждут нас особенно сильные впечатления.
         Как проходили аресты? Никита Михалков... Однажды его спросили: "Как вашему клану удается процветать при всех режимах?" Он гордо ответил: "Волга течет при всех режимах и при всех режимах полноводна!" Так-то оно так, но только она при всех режимах течет в одном и том же направлении - с севера на юг. А вы, ваше степенство?
         Так вот, Михалков-Волжский в своем бессмертном антисоветском фильме "Утомленные солнцем"... Что за манера озаглавливливать фильмы и романы, как фельетоны, - всем известной и каламбурно деформированной строкой: "Утомленные солнцем", "Сибирский цирюльник", "Крейсерова соната"... Волжский-Михалков изобразил нелепейшую картину ареста. В воскресный день да еще в какой-то праздник, когда на улице полно народу, на дачу прославленного комдива, героя Гражданской войны, являются в одинаковых плащах, шляпах, с одинаковыми зверскими рожами сотрудники НКВД, хватают комдива (у него на груди три ордена Красного Знамени), швыряют в машину, он просит позвонить Сталину, называет номер телефона, в ответ его зверски избивают, превратив лицо в кровавую маску, затем по пути почему-то пристрелили водителя встречной машины, - вот вам и сталинская эпоха! Как же было хотя бы даже за один такой эпизодик не дать оборотню Волжскому, повернувшему с юга на север, "Оскара"? Дали!
         Видимо, эпизод произвел сильное впечатление на многих. Не так давно даже в статье одного моего доброго приятеля, очень уважаемого мной человека проницательного ума и широкой осведомленности, можно было прочитать, что К. К. Рокоссовскому при аресте выбили глаз. Я нашел довольно большой послевоенный портрет маршала и послал моему другу с просьбой определить, какой глаз стеклянный.
         При этом написал, что глаз глазом, а вот доктор исторических наук, профессор и ведущий сотрудник Института Российской истории Академии Наук да еще и директор какого-то Центра документации Борис Илизаров в своем новаторском труде "Тайная жизнь Сталина" (М., Вече. 2002) пишет, что Рокоссовскому "выбили девять зубов, сломали три ребра и разбили молотком пальцы ног" (с. 410). Правда, антисоветчик даже не знает имени-отчества Константина Константиновича, как и других маршалов, и пишет: "Г. К. (!) Рокоссовский, А. В. (!) Василевский" (там же, с. 179). Но зато какая осведомленность насчет зубов, ребер и пальцев! Откуда она? Может, из того самого Центра документации, где он многоуспешно директорствует? Нет, оказывается, из труда собрата-антисоветчика Константина Залесского "Империя Сталина" (М., Вече. 2000).
         А у этого всезнайки еще сказано вот что: "В марте 1940 года Рокоссовский был неожиданно освобожден (по представлению С. К. Тимошенко)" (с. 390). Во-первых, для кого неожиданно? Сам Рокоссовский и все, кто его знал, были твердо уверены в его невиновности, и все время со дня на день не могли не ожидать его освобождения. Во-вторых, Тимошенко назван здесь, как видно, в уверенности, что тот был наркомом обороны, но в марте 1940 года он им не был.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»