«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 2%

А ТАК ОН ЗАКАНЧИВАЕТ... (А. Яковлев)

         На первой полосе "Московских новостей" помещен скорбный портрет Яковлева в полный рост. Ну такой скорбный, что сразу невольно вспомнились строки классика:

         Прибежали в избу дети, второпях зовут отца:
         Тятя! Тятя! Нам в газете притащили мертвеца...

         Да, именно мертвеца. Ведь над портретом для ясности еще и написали аршинными буквами: "НИКОМУ НЕ НУЖЕН". Ведь о живом человеке так не скажешь. И тут вспоминается другой классик:
         Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться! Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей...
         Вглядываешься в портрет, и тебе мерещится: вот сейчас сделает он шаг, или поднимет руку, или обернется, и ты услышишь этот лязг, эту похоронную музыку демокрадии...
         Тут же редакция язвительно корит кремлевских чиновников, которые-де "считают себя свободными от исторических и человеческих обязательств" перед отцом русской демокрадии, т. е. не помогают ему втираться в общество, а, наоборот, препятствуют, не считаясь с тем, что ему скоро восемьдесят...
         Продолжение темы на восьмой странице. Шапка: "В год 80-летия "архитектора перестройки" (почему два последних слова в кавычках? - В. Б.) выяснилось: симпатий к идеологу новой России (почему два последних слова без кавычек? - В. Б.) у сегодняшней власти резко убавилось". Здесь же еще два портрета отца-архитектора. Один веселенький, с улыбочкой: беседует с Путиным. Видимо, запечатлен момент, о котором он ниже рассказывает корреспонденту газеты Михаилу Гохману. Меня, мол, как бездомную дворнягу, без конца обижают кремлевские чиновники: лишили "вертушки", содрали правительственный номер с моей машины, их телефонистки мне хамят, но "когда речь зашла о моем "откреплении" от поликлиники (лучше бы сказать "откремлении", поскольку речь идет о Кремлевке. - В. Б.), я сказал об этом Путину. Он возмутился, дал выволочку управляющему делами". Вот по причине такой победы Яковлев на фотке и улыбается, лязгая костями. Но под фоткой опять укоризненная надпись: "Владимир Владимирович раньше благоволил к Александру Николаевичу". А теперь?..
         Второй портрет - справа на отлете. Это обложка книги Яковлева "Сумерки": мрачнейший, изрезанный морщинами, бледный лик как бы вылезает из "Черного квадрата" Малевича. Это надо понимать так: вот, мол, каким стал отец демокрадии, после того как президент-демокрад перестал ему благоволить.
         Над фотографиями и текстом беседы с Гохманом как бы заголовок, что ли: "Моя-то судьба - хрен с ней..." Это собственные слова Яковлева из беседы. Согласитесь, странно видеть академика с такими простецкими речениями, как "хрен", на устах. Но тут невольно вспоминается, что Отец и раньше не отличался изяществом слога, а уж теперь-то, когда Путин и Швыдкой довели культуру страны до такого уровня, что гомик Борис Моисеев (сам не видел, рассказывала Галина Вишневская) прямо на сцене скинул штаны и показал телезрителям державы все свое обветшалое единоличное хозяйство, - уж теперь-то...
         В принципе я вовсе не против острого словца, порой и сам к нему прибегаю. Это дало основание чувствительному Евгению Лесину сказать недавно в "Независимой газете" по поводу моей новой книги "Гении и прохиндеи" (издательство "Алгоритм", 2003 г.) даже так примерно (цитирую по памяти): "Владимир Бушин - фигура грандиозная во всех отношениях. Поэт, критик, фронтовик. По сравнению с ним Проханов и Бондаренко - образцы галантности и толерантности. Бушин ругается со всеми... Бушин - злой человек..." и т. д. Ну правильно. Только не очень. Во-первых, не ругаю же я, допустим, хотя бы Макаренко, Шолохова, Леонида Соболева. И не ругаюсь с Михаилом Алексеевым, Расулом Гамзатовым, Юрием Бондаревым... Не ругал я Молотова, Косыгина, Громыко. И не ругаюсь с Александром Лукашенко, Фиделем Кастро, Владиславом Ардзинбой... Совсем наоборот! Во-вторых, ну какой же я злой? Вон же Станислав Куняев, лучший инженер человеческих душ Цветного бульвара, как мог видеть Лесин в предисловии, признается: "Всегда, когда читаю статьи Бушина, я хохочу, негодую, печалюсь...". Прежде всего - хохочет! Но разве при виде злости хохочут? А что писал незабвенный Коля Глазков?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»