«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 87%

         О том, как будущий живой классик и Меч Божий питался в неволе, он рассказывает сам: "Большинство заключенных радо было купить в лагерном ларьке сгущенное молоко, маргарин, поганых конфет". Но он никогда ни в чем не принадлежал к большинству и не покупал поганых конфет, ибо, по его словам, "в наших каторжных Особлагерях можно было получать неограниченное число посылок (их вес 8 кг был общепочтовым ограничением)", но если другие заключенные по бедности или отсутствию родственников всё-таки их не получали, то Солженицын весь срок получал от жены и её родственников вначале еженедельные передачи, потом - регулярные посылки.
         А общий итог таков: у одного - отдельная комната всего лишь с тремя соседями, кроватка с матрасиком. Другой вспоминал: "Это была длинная, узкая и душная комната, тускло освещенная сальными свечами, с тяжелым удушливым запахом. Не понимаю, как я выжил в ней... На нарах у меня было три доски: это было все мое место. На этих же нарах размещалось человек тридцать... Ночью наступает нестерпимый жар и духота. Арестанты мечутся на нарах всю ночь, блохи кишат мириадами..." У одного - восьмичасовой рабочий день с послеобеденным мёртвым часом, у другого - каторжный труд от темна до темна; у одного - 60 выходных в году, у другого - три: Пасха, Рождество да день тезоименитства государя; один после обеда из трех блюд валяется на травке или играет в волейбол, другой весь срок каторги ходит в кандалах; один наслаждается музыкой, чтением классики и сам сочинительствует; другой писал потом: "В каторге я читал очень мало, решительно не было книг. А сколько мук я терпел оттого, что не мог в каторге писать..." А сколько мы потеряли из-за этого!
         Остается добавить, что к эпилепсии Достоевский подхватил на каторге ещё ревматизм, после каторги да солдатчины прожил только двадцать лет с небольшим и умер в шестьдесят лет. И опять же никакой Пушкинской или Демидовской премии. А Солженицын вот уже сорок лет свободно сотрясает мир воплем "Мне ли не знать вкус баланды!".
         После долгого раздумья с горечью и досадой приходишь к мысли, что скорей всего основа близости Распутина с Солженицыным, конечно, не голод, которого во втором случае и не было, а, как видно, общее у них отношение к Октябрьской революции и социализму, к советской власти и коммунистам. Принципиальной разницы между, коммунистами, вознесшими родину до небесных высот, и ельцинской бандой, загнавшей её на задворки мира, Распутин, как и Солженицын, не видит: "И в 17-м, и в 91-м году к власти пришла антинациональная революционная верхушка". В выступлении на X съезде писателей России в ноябре 1999 года будущий солженицынский лауреат назвал Октябрьскую революцию "подлой" ("НС", N2, 2000, с. 186). Значит, как видим, и совершили её подлецы. Мой отец, как тысячи русских офицеров, в 17-м году стал на сторону народа, на сторону революции. И вот его сыну теперь говорят: "Поручик Григорьев-Бушин, родитель ваш, сударь, подлец из подлецов!" Мерси... Забыть это невозможно. Одно такое словцо в устах двукратного ленинского орденоносца и "совести народа" тянет на тысяч 10-15 заморских, и, разумеется, оно привело в восторг пророка и его "Сараскину контору".
         Впрочем, подлость революции и коммунистов Распутин видит гораздо глубже. Для разъяснения этой тайны писатель обращается к упомянутому выше пушкинисту: "В одной из последних статей Валентин Непомнящий сказал, что роковой ошибкой большевиков было то, что они не стерли с лица земли русскую классику и позволили ей спасти культуру XX века и тем самым спасти Россию" (там же). Поняли? Цель-то коммунистов состояла в том, чтобы истребить искусство, литературу, а идея - уничтожить Россию, но они почему-то роковым образом оплошали, промешкали, не выполнили директиву Агитпропа и только благодаря этому позволили России спастись. Вот какой душевный консенсус у Валентина Григорьевича с Валентином Семеновичем... Полезно друзьям Валентинам, поскольку оба они оказались непомнящими, напомнить и о том, что при коммунистах все семьдесят лет, начиная с 1918 года, вопреки "директиве Агитпропа" издавались-переиздавались невиданными в истории тиражами не только русские классики и советские писатели, в том числе В.Г. Распутин, но и писатели всего мира - от Гомера до Кафки, не к ночи будь помянут.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»