«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 8%

         Оба писателя прожили по меркам нашей литературы довольно долгую жизнь: классик почти шестьдесят, наш современник - и того больше...
         Так обстоит дело с некоторыми бросающимися в глаза биографическими совпадениями. Не правда ли, их довольно много? Странно, что они не стали предметом рассмотрения аналитиками.
         Кое-что интересное можно обнаружить и в литературно-творческой сфере. И Достоевский и Солженицын о писательстве мечтали с детства и очень рано предприняли попытки сочинительства, причем на одинаково экзотическом материале: первый ещё ребенком писал повести из венецианской жизни, а второй школьником сочинял что-то в духе Майн Рида. Их дебюты тоже имеют существенные черты сходства: и там и тут это было довольно небольшое произведение, и там и тут это явилось шумной сенсацией.
         Достоевский вслед за "Бедными людьми" выступил с повестями "Двойник" и "Хозяйка", и новые вещи резко изменили отношение к нему прежних самых искренних сторонников и почитателей. Очень странным оказалось, в частности, то, что автор повестей вдруг предстал по сравнению с первой публикацией далеко не таким зрелым и даже не вполне сложившимся писателем.
         Такой же резкий перелом случился и с Солженицыным. После "Одного дня Ивана Денисовича", превознесенного до небес, удивляли вещи, написанные торопливо, неряшливо, неглубоко: рассказ "Для пользы дела", очерк "Захар-Калита", повесть "Раковый корпус"... Здесь громкая знаменитость представала писателем не только менее опытным, но и зачастую просто неумелым. "В несколько месяцев литературная репутация Достоевского изменилась в корне" - эти слова из уже цитированной книги В. Бурсова опять вполне можно отнести и к Солженицыну.
         Как обнаружилось вскоре же после их дебютов, оба писателя работают очень много, чрезвычайно плодовиты и при этом обращаются к самым разным жанрам. Солженицын пишет о себе: "Обминул меня господь творческими кризисами". И впрямь обминул. Да не только кризисами, но, допустим, долгими раздумьями - также. Из-под его пёра литературная продукция идет лавинным потоком: "Раковый корпус" - 25 листов! "В круге первом" - 35 листов!! "Архипелаг ГУЛаг" - 70 листов!!! "Бодался телёнок с дубом" - 50 листов!!! А там ещё необъятное 10-томное "Красное колесо", огромный двухтомник "Двести лет вместе", ещё повести, пьесы, рассказы, воспоминания... Так плодовиты только гении да графоманы.
         Некоторые исследователи решительно заявляют о Достоевском, что прототипом его героев чаще всего служил он сам. Другие говорят, что дело обстояло несколько иначе: великий романист не послужил прототипом ни для одного своего персонажа, но все, что он писал, в известном смысле было писанием о самом себе, т.е. как художник он в первую очередь "черпал из себя". ещё более охотно и обильно "черпает из себя" Солженицын. Так, даже при беглом чтении видно, что Глеб Нержин, главный герой романа "В круге первом", - это очень во многом сам автор. Обстоятельное сопоставление увело бы нас сейчас слишком далеко, но один выразительный штришок все же приведем. Нержин признается приятелю: "Живой жизни я не знал никогда, книгоед, каюсь..." В этом же каялся в письме к жене и создатель образа Нержина: "Вырастает тридцатилетний оболтус, прочитывает тысячи книг, а не может наточить топора или насадить молоток на рукоять". Но вернемся к биографиям. Тут, пожалуй, интересней всего, как тот и другой держали себя в ситуациях нештатных.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»