«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

         За всю свою журналистскую деятельность я не встречал примеров столь трогательного сотрудничества официальных представителей правительства с газетными корреспондентами. Американские журналисты в Москве, главным образом, занимались тем, что переписывали посольские отчёты. Поль Уорд, корреспондент "Балтимор Сан", именно из этого источника почерпнул почти весь материал для своего цикла статей об СССР. За меткость своих "наблюдений" о Советском Союзе он получил в 1947 г. Пулитцеровскую премию, считающуюся в западном мире высшей наградой.
         Представитель журнала "Тайм", Сэм Уэллс, специально затянул своё пребывание в Москве, чтобы закончить переписывание посольских отчётов в свой блокнот.
         Год спустя вышла его книжка о Советском Союзе, в которой глава о просвещении в СССР целиком построена на материалах английского посольства, и эта книжка была разрекламирована как результат "личного изучения" автором условий жизни в Советской России!
         Но рекорд фальсификации побил французский корреспондент Падовани, описывавший русский быт якобы со слов некой русской девушки по имени... Миша!
         Вестибюль гостиницы "Москва" во время Московской сессии совета министров служил местом сборищ иностранных делегатов и гостей. Спесивые чины американской военной полиции в белых касках, кучки суетливых корреспондентов с блокнотами в руках, старательно записывающих каждое слово официальных представителей Форейн Офис, американские генералы, втихомолку поругивающие русских в беседе с молодыми адъютантами, английские машинистки, обрадованные перспективой впервые в жизни увидеть русский балет, чикагский журналист, громко хвастающий "первосортным" материалом для статьи, который дало ему посещение вытрезвителя, и его коллега-француз, возмущённый тем, что, когда он стоял на площади Дзержинского с картой в одной руке и фотоаппаратом в другой, к нему подошёл милиционер и потребовал документы.
         В те дни, возвращаясь домой из гостиницы "Москва", я спрашивал себя: почему эти люди упорно не хотят объективно информировать общественное мнение о Советском Союзе? Почему дипломатический обозреватель "Дэйли телеграф" Эшли предпочитает шлёпать по грязи в мартовскую оттепель, чтобы потом оплакивать какой-нибудь разваливающийся обломок Московской Руси в тихом арбатском переулочке, а не едет полюбоваться новыми многоэтажными домами на Калужском шоссе? Откуда взялось убеждение, что если люди не заняты исключительно своими нарядами, значит, они невосприимчивы к культуре, что девушка, которая водит троллейбус, неспособна к любви и романтике, что люди, мечтающие о строительстве новых заводов в своей стране и радостно следящие за успехами народно-освободительных войск в Китае, не могут, надев новые туфли, с увлечением носиться в вальсе?
         Было время, когда некоторые из этих людей готовы были видеть в Советском Союзе "интересный эксперимент" "временного гостя" на земле, но испугались, когда этот гость выразил намерение остаться навсегда. Они успокаивали тайную тревогу, которую внушал им советский коммунизм, соображением, что это эксперимент, возможный лишь на русской почве; но то, что они увидели в Москве Первого мая, окончательно убедило их, что на Красную площадь устремлены взоры рабочих всего мира. И от этого им стало так страшно, что они, спрятав в карман свою "объективность", стали ещё более ревностно служить своим хозяевам.

* * *

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»