«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 68%

         Я объяснил, что это форма информирования представителей средств массовой информации. Он перепроверил его значение у Яковлева. С тех пор слово "брифинг" часто звучало в его речах, и, мне казалось, он стал обозначать им и совещания, и заседания, и собрания. Последнее время свой словарный запас Горбачёв усиленно пополнял за счёт понятий из языка западных стран и всячески украшал ими свою речь. И должен сказать, что это звучало действительно красиво: "надо дать брифинг для тружеников села" или "обеспечьте консенсус на брифинге". В общем, что-то в этом духе.
         Я не скрывал своего отношения к болезненному пристрастию генсека-президента много писать и говорить.
         По этому поводу с ним был не один разговор. Ещё в 1988 году в вечерние часы, когда Горбачёв был расположен к душеспасительным беседам и можно было затронуть разные темы, я сказал, что очень боюсь девальвации слов. Наговорено за два-три года слишком много. Некогда покупаемые "нарасхват" его книги с выступлениями теперь начали залёживаться на складах, выцветали в витринах магазинов, не находя распространения. Нужно быть экономным на слова и говорить их только тогда, когда есть новые мысли, рассуждал я. Но это его только обижало. Чрезмерное количество речей, кстати, было очень частой темой и в наших беседах с некоторыми членами Политбюро ЦК, которые также считали, что только скупость в словах и щедрость в делах могут избавить генсека от насмешек.
         Иногда, приезжая в Волынское, где не разгибая спины писали многие мои товарищи, я видел их неуверенность и обеспокоенность происходящим. Бригады консультантов ЦК, привлечённые работники из различных институтов для подготовки очередной речи или доклада М. С. Горбачёва, не были, как прежде, полны энтузиазма по реализации той или иной идеи, заложенной в текст генсека-президента. Да и идеи были одна худосочнее другой. Среди "спичрайтеров" царила какая-то растерянность. Иногда мы обсуждали те или иные вопросы, просто говорили о сложностях, появившихся в деятельности партии, жизни общества. Конечно, не все были до конца откровенны. Но положение было таким, что люди уже не опасались говорить об ошибках, не скрывали свою обеспокоенность и тревогу состоянием дел в стране. Иногда товарищи спрашивали меня, всё ли знает Горбачёв, понимает ли он, чем может кончиться перестройка. И эти вопросы задавали люди очень высокой квалификации, с заметным положением в обществе. Не видя реальных перемен, они постепенно отходили от Горбачёва, перестав консультировать его и помогать в подготовке речей.
         Если почистить многие горбачёвские выступления от эмоциональных наносов, навязчивых идей по переделке мира, то окажется, что в них есть вполне разумные и здравые рассуждения. Беда только состояла в том, что словами, какими бы они ни были мудрыми, у последнего генсека всё начиналось и, увы, всё ими заканчивалось. По части словотворчества Горбачёв быстро превзошёл всех своих предшественников и, думаю, по человеко-слову на единицу времени пребывания у власти надёжно занял одно из первых мест среди лидеров послесталинского периода. Беда состояла в другом. Как оратор, трибун-трубач Горбачёв в течение многих лет словом призывал массы на героические подвиги. Но сам не знал, как, и не умел воплотить в жизнь свои призывы. И если для разрушения действующей системы не требовалось много ума и навыков и тут он добился успеха, то процессы созидания оказались ему не по плечу. И эта переоценка влияния слова дорого обошлась народу. Почти семь лет бесперебойной и бесплодной говорильни не только остановили развитие страны, но повернули его вспять.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»