«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 59%

         Признаться, я думал, а что бы сделал сам, оказавшись под подозрением КГБ. Если бы Крючков сказал, что у него имеются материалы такого рода обо мне, я непременно пошёл бы к Горбачёву, рассказал о предъявленном обвинении и потребовал разобраться.
         - А до тех пор, пока нахожусь под подозрением, слагаю с себя все полномочия.
         Вот что можно и нужно было сделать в подобной ситуации. Но когда спустя некоторое время я спросил Горбачёва, приходил ли к нему Александр Николаевич для объяснений, тот ответил:
         - Нет, не приходил.
         Это тоже было не понятно. Как же, зная всё, повёл себя Горбачёв? Первое время генсек ограничил количество документов, направляемых лично Яковлеву. Тут надо ещё раз напомнить, что существовала группа особо секретных документов и Горбачёв сам расписывал, кого с ними знакомить. Как правило, это были две-три, иногда четыре фамилии. Специальный сотрудник приносил их члену Политбюро в кабинет и ждал, пока тот при нём прочитает информацию. Это были наиболее важные секреты государства. Так вот, Горбачёв стал ограничивать Яковлева в подобной информации, а с уходом его из Политбюро и вовсе перестал направлять ему сколько-нибудь секретные материалы. Иных мер, по-моему, он не принимал. А спустя год или два генсек только либо шутил по этому поводу, либо отшучивался. Иногда, недовольный каким-то действием Яковлева, спрашивал меня:
         - Слушай, а неужели его действительно могли "прихватить" в Колумбийском университете?
         Однажды, подписывая решение Политбюро о поездке Яковлева то ли в Испанию, то ли ещё в какую-то страну, он в полушутливом тоне сказал:
         - Видимо, его туда вызывает резидент.
         Ну как это следовало воспринять?
         Прошло время, и вопрос за массой текущих дел, изменений в стране был забыт или потерял остроту. Не напоминал о нём и Крючков. Мне казалось, что его удалось прояснить. Но позже я убедился, что сомнения у КГБ так и остались. Не внёс окончательной ясности в эту проблему и генсек.
         Те документы, которые не докладывались М. С. Горбачёву лично В. А. Крючковым или другими руководителями партии и государства и не имели пометки о возврате, направлялись в архив Политбюро ЦК, а позже - президента СССР. Причём в основном это были документы государственного характера, которые содержали государственную тайну. Они пополняли два фонда архива - текущий и длительного хранения, и для этого имелись все необходимые условия.
         Как-то летом 1980 года, находясь в здании ЦК на Старой площади, я зашёл к К. М. Боголюбову, первому заместителю заведующего общим отделом ЦК, который в то время возглавлял К. У. Черненко. Клавдия Михайловича я знал с 1961 года по совместной работе, когда он возглавлял в агитпропе ЦК сектор книгоиздания. Он увлечённо рассказывал мне о возможностях общего отдела в копировании документов и длительном их хранении.
         - По нашему заданию научно-исследовательские институты разработали сорта бумаги, которые сохраняют свои качества до тысячи лет, - делился он.
         - Не желтеют и не разрушаются от времени. Сейчас начали печатать протоколы Политбюро на этой бумаге, затем перейдём ко всем документам делопроизводства и хранения.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»