«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

         Накануне вечером был "прощальный" ужин. Подали коньяк и виски, вино. Но настроения не было, да и говорить не о чем. Единственное разве - о весне 1985 года. И тогда начинаются воспоминания, как мешали Горбачёву занять пост на Олимпе и что делали против него, чтобы убрать с политической арены. Генсек хорошо помнит всё и называет имена. Нет, он ничего не забыл...
         Около 12 ночи расходимся. В номере темно, муторно, и всё надоело. Собираю бумаги. Для доклада их присылали и сюда, лично Горбачёву. Или передавали через меня. А. И. Лукьянов, заведующий общим отделом, знает дело и залёживаться бумагам не даёт. Так уж воспитан всей обстановкой, ответственностью, которая традиционно была перед генсеком, Политбюро ЦК.
         ...Начальство уехало, садимся и мы в машины и направляемся в Москву. Я заезжаю сразу в ЦК - документы должны быть возвращены, кроме того, надо отдать для перепечатки доклад. Завтра предстоит его размножить и разослать членам Политбюро и секретарям ЦК.
         День кончился, сколько их было и будет ещё. Но теперь всё меньше остаётся удовлетворения от работы. Впечатление такое, что мы делаем что-то не то, направляя все силы в слова - доклады, речи, выступления. Как-то напряглось общество, лишилась чёткости в действиях партия. Положение в экономике остаётся более чем сложным. Пока начальство выясняет, что же всё-таки представляет из себя перестройка, занимается моральным стриптизом, ругает своих предшественников, люди всё больше задумываются - куда же руководство клонит, что нужно делать?
         Это покажется, может быть, невероятным, но что конкретно делать, тогда не знал никто. Начиналась пора теоретического разброда и путаницы, организационной немощи. Сегодня говорится одно, завтра другое, а делается третье.
         ...Через день назначается заседание Политбюро ЦК. Все получили проект доклада и в те времена ещё считали, что могут влиять на содержание изложенных в нём концепций. Обсуждение разворачивается капитальное. Вроде бы все члены Политбюро равны, но начинают выступать по старшинству - кто ближе к председателю. И что я стал с печалью замечать, так это то, что всё чаще и чаще превозносятся доклады генсека, его идеи. И вот теперь взахлёб говорится о тех или иных удачных положениях. Но затем и лишь как пустячки следуют некоторые замечания, редакционные поправки, и не по принципиальным вопросам. Однако Громыко, сначала активно предлагавший свои замечания по существу, скоро сник и стал помалкивать или говорить уклончиво, неохотно.
         Когда заседание кончилось, Михаил Сергеевич сказал, как всегда:
         - Посмотрите, что учесть. Разумеется, не всё, что там наговорили.
         С таким поручением можно легко отбросить все замечания, но мы стараемся взять всё целесообразное, действительно улучшающее текст. Пролетают ещё два дня работы, и текст готов. А время съезда приближается, уже начали съезжаться делегаты. Горбачёв закрылся дома и читает текст вслух, выверяет время, когда делать перерыв. Часто звонит, спрашивая: что нового?
         - Я ещё кое-что поправил в тексте, - говорит Горбачёв, - надо перепечатать несколько страниц.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»