«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 82%

         Вспоминаю встречу с Максимовым на Страстном бульваре. Он, как всегда, что-то бормочет о вере, царе, и Отечестве, горюет по безвременно почившим в бозе Романовым. Тогда, признаться, это воспринималось болезненным чудачеством озлобленно-ущербного человека. А теперь? Рядом с его именем ставит свое и Юрий Любимов. Съехавшись в Замоскворечье, сочиняли манифест о революционном театре. Нет, Таганки еще не было. И сама возможность там обосноваться смущала Любимова. "Это же на окраине, кто поедет в такую даль?" А вот желание создать театр, подобный тем, что возникали в 20-е годы, и прежде всего подобный Мейерхольду, - это желание было твердым. Ныне создатель революционного театра оказывается в соавторах с Максимовым.
         А все они вместе - те, кто так ратовали за демократизацию нашего общества, - теперь злословят по поводу этой самой демократизации, поют ей за упокой прежде, чем она началась. Сколько слов и чернил извели, доказывая необходимость перемен, а как только начались они - принялись доказывать от обратного: обличают перемены. Что же случилось? Все смешалось? Скорее определилось. Еще недавно не только мне казалось: кого-то из них непременно потянет домой. Вернется по зову совести, коли взялись мы всем миром за переустройство жизни. И звонили, скажем, актеры с Таганки, поддаваясь чувству, - звонили чуть ли не каждую ночь за океан (это при их-то зарплате), убеждали Любимова - его ждут в театре. А он кокетничал, торговался... Теперь - собственноручно отрезанный ломоть в канун своего семидесятилетия.
         ...Расставшись со своим народом, трудно сохраниться с ним в одних измерениях - утрачивается чувство времени. Вроде бы собрались писать о настоящем, что ни строчка - то от прошлого.
         Хлопочут, к слову, о копировальной технике. О какой? Неужто все еще находятся в плену у самиздата? Это сегодня-то, когда едва успеваешь прочитывать то, что переписывалось, бывало, по углам, а теперь публикуется периодикой, выходит книгами. Рассуждают как о невероятном по поводу "независимых издательств". А тем временем Союз писателей СССР рассматривает предложения об организации кооперативных издательств. Одно из первых, "Весть", создается при поддержке В. Каверина, Э. Межелайтиса. Где же они, голосующие за "публичную дискуссию, в которой каждый может участвовать и не бояться преследований, вне зависимости от выражаемых взглядов"? Могли и они, если бы не боялись, быть среди тех, кто сегодня рассматривает, поддерживает, создает. Нет, они по-прежнему среди обвиняющих издалека. И воображают, будто их письмо столь немыслимая, невероятная, недопустимая откровенность, что опубликуй его в советской печати, и станет это "самым убедительным доказательством искренности заявлений о гласности". Опубликовали. Что дальше?..
         Не решаясь произнести, к чему же, в конце концов, призывают, они скрывают за ширмой частных предложений свои глобальные намерения: лишить наше общество исторической перспективы, взяв под сомнение его "конечные цели и основополагающие принципы".

         Поразительно, но, высказывая общие места о том, что революционная идеология устарела, нынешние критики В.И. Ленина первыми и обнаруживают архаичность своего мышления. Они выдвигают его фигуру в положение сверхчеловека, поскольку допускают, что за все в ответе может быть тот, кто умел видеть сквозь годы, но кому не дано было - не дано уже более полувека - жить, работать, решать вместе с нами. Все ли делалось вчера и выполнено теперь, как советовал, настаивал Ленин? А сегодня, обращаясь к его наследию, мы имеем возможность идти дальше Ленина. Да, дальше: с высоты нашего времени дано и оценить суть былых противоречий и смысл принимаемых тогда решений. К тому же мы свободны от того, что особенно тревожило Ленина: кроме закона есть еще тот культурный уровень, который никакому закону не подчинишь.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»