«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 41%


         Мы же оставались вдвоем с Патрикеевым. И не зря. Около часу ночи позвонил его друг, один из руководителей Управления охраны правительства, и пригласил его в Колонный зал, где шла подготовка к установлению саркофага с телом Сталина. Утром начиналось прощание.
         Патрикеев взял с собой и меня. Почти бегом добрались до Колонного зала и, войдя в него, увидели уже установленный гроб и лежащего в нем Иосифа Виссарионовича. Служители обкладывали его венками и цветами, наводили порядок в пустом зале. Людей, кроме охраны, практически в зале не было. Стояли лишь две-три изолированные группы человек по 10-15, перекидывавшиеся отдельными фразами. Ближе всех к гробу находилась группа членов Политбюро, похоже - похоронная комиссия. В центре ее был единственно рыдающий в голос Н.С. Хрущев. Рядом стояли грустно молчавшие В.М. Молотов, Г.М. Маленков, А.И. Микоян, Л.П. Берия и чуть в стороне Л.М. Каганович. Может быть, был еще кто-то, но наше внимание было приковано к почившему вождю.
         О чувствах трудно писать. Побыв там около часа, мы молча вышли из зала и разошлись по домам.
         Помню лишь одну фразу Патрикеева при прощании: "Жалко Хрущева, его переживаний. Он даже рыданий не может удержать, подобно грузинской плакальщице".
         В последующие дни мне еще дважды была дана возможность побывать в Колонном зале, прощаясь с И.В. Сталиным, - 7 марта в составе делегации членов Парткома No 1 МГБ СССР и 8 марта с комсомольским активом госбезопасности.
         В памяти сохранилось тяжелое чувство прощания и нескрываемая скорбь и слезы людей, шедших через Колонный зал непрерывным многорядным потоком.
         Совершенно неожиданно 8 марта мне позвонил хороший товарищ Михаил Иванович Гришунов, начальник отдела Управления правительственной охраны, и сказал о возможности дать мне и моему другу Михаилу Борисовичу Мухину пропуска на Красную площадь, на похороны Сталина. Мне дорого это внимание до сего дня.
         9 марта мы пошли на площадь и оказались на правой трибуне, третьей от Мавзолея, среди делегации из стран народной демократии. Мы, в частности, попали в окружение польской делегации. Вскоре после нашего прихода к делегации подошел сопровождаемый приветствовавшими его людьми К.К. Рокоссовский в форме маршала Польши. Это был его первый, как говорили, выход из госпиталя после ранения в Кракове, где в него стреляли террористы. Маршал был бледен, но весьма общителен, он тепло откликался на приветствия, в то время как поток желающих подойти к нему, пожать руку, сказать добрые слова не прекращался вплоть до появления на площади лафета с саркофагом покойного.
         День был погожий, но холодный. Термометр показывал 12 градусов мороза, временами падал снежок, но это не мешало многим на трибунах стоять, сняв головные уборы. Особенно больно было смотреть на стоявшего на Мавзолее Ракоши. Рядом стояли Вылко Червенков, Климент Готвальд, Болеслав Берут. К сожалению, Готвальд в тот день простыл настолько, что получил воспаление легких. Спасти его не удалось, через неделю он умер.
         Прошел митинг. Выступили Хрущев, Молотов, Маленков, Берия. Затем руководители партий и социалистических государств спустились с Мавзолея и внесли саркофаг в Мавзолей В.И. Ленина, на котором уже к этому времени была готова надпись: "Сталин".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



 
Яндекс цитирования Locations of visitors to this page Rambler's Top100