«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 51%

         "Факты" не подтвердились, но работать Прокушеву и Сорокину стало некогда - наши недоброжелатели обрадовались, пошли проверка за проверкой. Сами себя, мол, русские евреям подставили, а те и рады русских "проверять". Мы еле отбивались. Я предупредил Прокушева, чтобы он взял больничный на месячишко-другой и не ходил на обсуждение в КПК. Меня попросили его так предупредить - у них в КПК была не та обстановка: только что прошла "накачка сверху", и Прокушев мог попасться под горячую руку и таки схватить выговорешник ну ни за что. Но Прокушев упёрся: "Я не брошу на растерзание Валю, а двоим брать бюллетени слишком явно. Отвечать будем вместе! Я молодых не подставляю, не предаю и не прячусь. На мне нет вины!"
         Прокушев, как мне потом рассказали, держался на КПК достойно, но ему таки дали выговорешник, на всякий случай. Не Бог весть какое наказание, через год бы сняли. Другие с такими выговорами годами работают. Тот же Софронов, который на "Огоньке". Но Юрий Львович кровно обиделся: "Я старый коммунист, а со мной так поступают! Мне не верят, что я ни копейки из гонораров себе не взял, - все, что было, до копейки, перевёл на Музей Есенина. Ну, что они сами проверить это не могли? Я справки должен им с собой носить. Да пошли вы все..." Прокушев категорически подал заявление об уходе: "Грызитесь без меня!"
         Я тоже стал подумывать о переходе на творческую работу. Как раз вышла и получила хорошую прессу моя книга критики и публицистики "Точка зрения". Весь стол дома был у меня завален непристроенными рассказами, повестями, даже пьесой. А в нижнем ящике стола лежал готовым большой исторический роман "Плач по неразумным хазарам". Проскочить с ним через цензуру даже при моих связях я пока никак не мог - дёргался, но в моём романе о хазарах - увы, именно "в семье" увидели аллюзии на брежневское время, в фигуре Кагана - аж самого Брежнева. Я был обижен и страшно колебался. Конечно, если уйти с работы, то ведь не связанный служебным положением я мог бы и на Запад "Хазар" передать - хорошие предложения у меня были. А там будь что будет.
         Но как вдруг - боролся-боролся с диссидентами и сам по их дорожке?
         Я пока оставался в "Современнике".
         Мы уговорили прийти к нам директором Сергея Николаевича Семанова, уже приказ был подписан, но Семанова из журнала ЦК в последний момент вдруг не отпустил, мотивировав тем, что у партии на него свои очень, очень высокие виды. Пришёл директором секретарь СП, крепкий русский прозаик, милый человек Николай Шундик, они с Сорокиным знали друг друга ещё по саратовской "Волге" и хорошо сработались, но пасквилянты и Шундика начали изводить. Меня не трогали, мне только притворно слёзно каялись, какую они глупость по пьянке сотворили. Но от этого мне было не легче. Уже шёл на работу, повесив голову. Стыдно признаться, но даже начал разочаровываться в Русской Идее. Пока боролись с "ними", все было как дважды два. Ты на невидимом фронте и должен выстоять. Но тут в "Современнике" "их" ни одного. На дух "их" нет. Ни один "ихний" автор даже не заходит, договора не просит. Только делай русское дело. Печатай боевые русские книги. Расти молодёжь, поддерживай русскую провинцию. Какие в провинции самобытные таланты! И вдруг такая грязь, такая свара. Мы чувствовали себя, как оплёванные. Как сами на потеху евреям нагишом раздевшиеся! Может, "они" и правы, что мы - народ рабов?!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»