  |
 |
Прочитано: 98% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 98% |
Но не всем помогло симоновское стихотворение-заклинание, как не всем помогало оно во время войны. Мне трудно поверить, что из русских советских людей кто-нибудь не читал его, не воспринял, не запомнил. Зато я очень легко представляю себе, что в условиях чрезвычайных, быть может, ещё более тяжких, чем выпали на мою долю, одними заклинаниями не обойдёшься. А если индивидуальная восприимчивость к психотропному воздействию оказалась ещё выше, контроль ещё жёстче, одиночество и отчаяние ещё глубже? Если связь с Родиной была оборвана ещё резче и не восстановлена, если человек пробовал освободиться и не сумел - что тогда?
Чуть выше, в интервью-эпилоге, я привёл фамилии людей, которые в 1982-1985 годах пропали без вести при обстоятельствах, заставляющих предполагать похищение. Об одном из этих людей я знаю больше, чем об остальных.
Его звали Владимир Кузичкин. Он был лет на двадцать моложе меня. Сотрудник "Литературной газеты", учившийся с ним на одном курсе, рассказывал, что Кузичкин выделялся в любой толпе, девушки были от него без ума: почти двухметрового роста, атлетического сложения, он шутя добивался спортивных разрядов, хорошо танцевал, да к тому же был красив грубоватой, так называемой мужественной, красотой.
Он исчез в конце 1982 года в Тегеране. Внезапно и бесследно. Учитывая обстановку в стране, происшествие сперва причисляли к уголовным случайностям, затем списывали на происки соперничающих экстремистских группировок. Однако некоторое время спустя было объявлено, что Кузичкин в Англии. Якобы попросил политического убежища. Мотивы его решения излагались совершенно невразумительно, во встрече с ним советским представителям было отказано наотрез. Знакомая картина, не правда ли?
Только мне эту картину показывали в перевёрнутый бинокль. Подполковник (тогда ещё подполковник) Джеймс Уэстолл не постеснялся объявить, что лично "опекал" Кузичкина непосредственно передо мной. Хвалил его за "правильное" поведение, ставил мне в пример. Расписывал блага, какими-де осыпали Кузичкина, поскольку "умная готовность к сотрудничеству оценивается по достоинству". Но едва я предложил: "Ну так устройте нам с ним встречу, чего же проще!.." - Уэстолл сразу поскучнел и принялся мямлить, что это вовсе не просто, что надо посоветоваться и получить разрешение, короче, подождать. Само собой разумеется, встреча не состоялась.
Что из этого следует? Во всяком случае, не то, в чём меня пытались убедить. Добровольных перебежчиков, если уж говорить об этой малоинтересной породе, нет никакого смысла прятать ни от прессы, ни друг от друга. А Кузичкина прятали - ещё последовательнее, тщательнее и дольше, чем меня.
Нет, не верю в точность перевёрнутых биноклей, которые держат чужие руки. Не верю, не вижу оснований подозревать, что он вёл себя недостойно. И представьте, могу опереться на косвенное, но весомое свидетельство того же Уэстолла. Однажды в Африке мы с подполковником опять заговорили о перебежчиках, я спросил о Кузичкине, и Уэстолл вдруг обмолвился не то раздражённо, не то уважительно: "Смелый человек. Очень-очень смелый и упорный". От каких бы то ни было подробностей уклонился, переведя разговор на окрестный пейзаж, но обмолвка наводила на размышления.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||