«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 74%

         Капитолий. У западных, со стороны Молла, лестниц воздвигаются небольшие аккуратные надолбы, чтобы кто-нибудь не вздумал подняться по ступеням не выходя из машины. В центре Ротонды, то бишь зала под всемирно известным куполом, - небольшой беломраморный кружок. Люди поочерёдно подходят и попирают его ногами, подхожу и я. И на миг теряю равновесие: за полтора столетия "сердце Америки", как неофициально прозвали этот кружок, вытоптали до ощутимой ямы, хоть на белом её и не разглядеть. Занятный ритуал, однако символического его значения я как-то не осознал.
         Возвращаюсь в отель на метро. Метро в Вашингтоне хорошее, светлое и чистое, не чета нью-йоркской подземке. Сплошная автоматика - даже банкноты размениваются, если сунуть их в прорезь определённым образом. Служащих почти не видно, зато тех же "копов" пруд пруди. Внезапный не то чтобы затор, а завихрение у подножия эскалатора: девица в шортиках, распатланная, возраст угадать не берусь, оседает по стенке, пока не валится на пол. Ноги поперёк прохода - мешает. Подскакивает "коп", осведомляется: "Ты как, о'кэй или не очень?" Девица молчит. "Нанюхалась", - ставит диагноз "коп", тащит её волоком в нишу и тянется к переговорному устройству. Инцидент исчерпан - да и был ли инцидент? Никто не останавливается и не оборачивается...
         Не сумел я принять Америку ни душой, ни хотя бы разумом. Наверное, слишком уже устал от насилия над собой. Ведь в тот день я намеренно выбрал маршрут, казалось бы, беспроигрышный, отшлифованный туристами со всего света. Специально ставил себе задачу найти объект для добросовестной похвалы, оттого и по музеям отправился. И потерпел фиаско: куда бы я ни шагнул, на что бы ни взглянул, обязательно впутывались детали и всё портили.
         Зрение избирательно, в радости оно предпочитает солнечные тона, в печали - сумрачные. Как я ни старался сохранить объективность, высмотреть что-нибудь сугубо привлекательное, чтобы без всяких "но", - простая эта задача мне никак не давалась. Реакция отторжения становилась с каждым днём всё более бурной. Я давил её, не давал ей внешнего выхода, а она прорывалась наружу исподволь, в отборе этих самых деталей, в неосторожных, а то и неостроумных колкостях по мелочам.
         Одна из резких особенностей американской жизни состоит, по-моему, в том, что плюсы её и минусы живут слитно, не желают разлучаться, бегают наперегонки, играют друг с другом в чехарду. Америка с великой Щедростью поставляет материал в подкрепление любых точек зрения, противоположных и взаимоисключающих, от святочной идиллии до саркастического гротеска.
         Нет нужды принадлежать к "другому лагерю", чтобы оценить иные чёрточки заокеанской жизни, мягко говоря, неодобрительно. Не кто иной, как Джеймс Уэстолл, мой английский "опекун", под настроение однажды брякнул, что для культурного человека Америка - выжженная пустыня. Он ведь, если помните, обожал Шуберта, а там классику по телевидению не транслируют, цена билета в концертный зал - десятки долларов, вот и готово, база для негативного обобщения найдена.
         А как вам понравится такое высказывание: "Америка - единственная нация в истории, чудесным образом шагнувшая от варварства к вырождению, минуя обычную промежуточную стадию цивилизации"? Думаете, желчью захлебнулся изгой, голодный философ, "подрывной элемент" из обездоленных? Ничего подобного, я процитировал Жоржа Клемансо, французского премьера, милитариста, союзника президента Вильсона по Антанте и интервенции. Наверное, ему в Америке воду для бритья недогрели или спаржу не так приготовили.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»