«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 98%

         Коппел спросил его, что он думает о Джордже Буше. Горбачев не захотел говорить о своих недавних обидах на Вашингтон; вместо этого он вспомнил о том, как вице-президент ездил с ним в лимузине по Вашингтону почти четыре года назад и как хорошо они, казалось, тогда поладили друг с другом.
         Горбачев продолжал далее:
         - Сегодня достигнута некая кульминация. Я чувствую себя абсолютно спокойным, абсолютно свободным... Только моя роль меняется. Я не оставляю ни политической, ни общественной деятельности. Это, вероятно, происходит здесь в первый раз. Даже в этом я оказался пионером. Это значит, что процесс, которому мы следуем, является демократическим. Моя отставка с должности президента не означает политической смерти... Все идет нормально, потому что я сам принял решение. А вы знаете, что самый сильный психологический стресс вы испытываете до того, как примете решение.
         В Белом доме Эд Хьюэтт и Николас Бэрнс работали над текстом краткого заявления об отставке Горбачева. Они превозносили "интеллект, видение и отвагу" советского руководителя.
         Горбачев, говорилось в заявлении, был "ответствен за одно из наиболее важных событий в этом столетии - за революционное преобразование тоталитарной диктатуры и освобождение своего народа от ее удушающих объятий". Его политика создала прочную основу, на которой Соединенные Штаты и Запад смогут работать "в равной мере конструктивно и с его преемниками".
         В Кэмп Дэвиде Буш просмотрел проект заявления, затем устроил совещание по телефону с Бейкером, Скоукрофтом, Фицуотером, новым начальником своего аппарата, Самьюэлом Скиннером и Робертом Титером, проводившим опросы населения.
         Скоукрофт доказывал, что уход в отставку Горбачева "слишком важное событие, чтобы откликнуться на него всего лишь заявлением из кабинета Марлина", поэтому сам президент должен обратиться к стране с экрана телевидения.
         Буш согласился с этим. Но что он должен сказать? Сославшись на подготовленный Хьюэттом и Бэрнсом проект заявления, Титер сказал: "Это заявление и есть ваша речь. Заставьте этих двух парней, написавших заявление, переделать его в речь". Скоукрофт позвонил Хьюэтту домой и сказал: "Веселого вам Рождества! Нам нужна речь завтра утром к девяти часам".
         Хьюэтт и Бэрнс вернулись в Белый дом и работали в Оперативной комнате до 3 часов рождественского утра. Спустя шесть часов Буш из Кэмп Дэвида провел еще одно совещание по телефону с Бейкером и Скоукрофтом для окончательной доработки текста речи.
         Во второй половине того дня в Москве за французскими окнами кабинета Горбачева уже было темно, когда советский лидер поднял трубку белого телефона и позвонил Бушу в Кэмп Дэвид. Когда телефонный звонок Горбачева был принят, в Кэмп Дэвиде было 10 часов утра. Горбачев подождал, чтобы дать семье Буша время на то, чтобы раскрыть свои рождественские подарки.
         Он только что послал Бушу частное прощальное письмо, в котором написал: "Сегодня, когда я завершаю исполнение своих обязанностей как президент СССР, я хотел бы поделиться с Вами некоторыми мыслями и чувствами. Скажу откровенно, что меня одолевают сегодня смешанные чувства. У меня серьезные опасения и озабоченность в отношении судьбы страны, единство которой я пытался сохранить, и будущего новых международных отношений, над установлением которых мы совместно столь усердно работали. Многое будет теперь зависеть от жизнеспособности Содружества.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»