«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 90%

         Пауэлл позвонил Чейни на борт самолета: "В последней строке говорится, что это половинчатый путч. Что-то происходит, но происходит не по учебнику". В ЦРУ Эрмарт пришел к выводу: "Проводит все это банда неудачников. Они потерпят провал".
         В первые часы после путча советское Министерство иностранных дел разослало телеграммы своим представительствам за границей с текстом декларации Государственного комитета по чрезвычайному положению. Виктору Комплектову, советскому послу в Вашингтоне, вменялось вручить Бушу письмо Янаева, выражавшее желание Комитета поддерживать добрые отношения с Соединенными Штатами и содержавшее обязательство продолжать процесс реформ, а также заверения, что Горбачев находится в безопасности.
         Комплектов в полдень посетил Иглбергера в Госдепартаменте, а затем Гейтса в Совете национальной безопасности. Он выполнял свое поручение с удовольствием, что побудило его коллег по посольству, а также официальных лиц США прийти к заключению, что он приветствовал путч.
         Комплектов сказал Иглбергеру и Гейтсу, что он "ценит" то "понимание", с каким президент Буш относился до сих пор к сложившейся ситуации. Это был комплимент, который американцы рады были бы не слышать, поскольку он подразумевал, что Комплектов и путчисты в Москве и в самом деле восприняли мягкое заявление Буша в понедельник утром как выражение готовности признать путч.
         Иглбергер вручил послу письменное послание от имени администрации, настаивавшее на том, чтобы ГКЧП придерживался международных обязательств, взятых на себя СССР, и продолжал политические и экономические реформы. Но даже при выполнении этих условий, сказал Иглбергер, руководителям путча не следует ожидать, что Соединенные Штаты вскоре признают их законным правительством Советского Союза.
         В понедельник, в пять часов дня, в Рузвельтовской комнате Белого дома Буш председательствовал на совещании заместителей руководителей главных ведомств. Он приказал временно приостановить все программы американо-советских обменов, но так, чтобы их можно было легко восстановить. Если путч провалится, он хотел иметь возможность быстро восстановить нормальные отношения между двумя странами.
         Заместитель директора ЦРУ Ричард Керр перечислил признаки того, что в Москве еще не все потеряно: линии связи с Западом продолжали действовать; Ельцин, бросая вызов путчистам, сидел в Белом доме; на улицах солдаты вылезали из танков и пытались успокоить возмущенных москвичей.
         Керр сказал: "Короче говоря, господин президент, это не похоже на традиционный путч. Он осуществляется не очень профессионально. Они пытаются постепенно, один за другим, захватывать контроль над крупными силовыми центрами, а нельзя победить в путче, если действовать по этапам".
         Задетый за живое публичной критикой за то, что он вроде бы проявил слишком большую терпимость к путчу, президент стремился ужесточить свою позицию. Просмотрев проект заявления, которое он должен был зачитать, Буш вспомнил о тревоге Валенсы, Гавела и Анталла в связи с тем, что сторонники жесткой линии могут попытаться вновь захватить контроль в их странах. Он сказал: "Я тут не вижу ничего о Восточной Европе".
         В комнате совещаний Белого дома Буш теперь произнес то, от чего утром всего лишь отмахивался: он сказал: "неконституционный" и "незаконный". Он поддержал призыв Ельцина к восстановлению на своем посту Горбачева и изложил свои требования: лидеры путча должны продолжать продвижение Советского Союза к демократии; уважать избранных на основе конституции руководителей и не нарушать прав человека; соблюдать все договоры и воздерживаться от применения силы против республик или других "демократически избранных правительств", что являлось ссылкой на Восточную Европу.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»