«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 79%

         Как и подозревали Хьюэтт и другие американцы, примаковская концепция единого экономического пространства, видимо, была частью более широкой политической стратегии, направленной на то, чтобы воспрепятствовать развалу Союза.
         Бейкер заговорил о "политическом контексте" и "политической атмосфере", в которых администрация Буша станет рассматривать вопрос о помощи. Он имел в виду внутреннюю политику США: если Советский Союз не отпустит вожжи в Прибалтике, не прекратит своей поддержки Кастро и своих огромных расходов на оборону, сказал он, будет "нереалистично" ожидать, что американский народ и его представители в конгрессе проголосуют за какие-либо меры по поддержке советской экономики.
         В пятницу, 31 мая, Буш принял в Овальном кабинете Примакова, Щербакова и Явлинского. Как и следовало ожидать, Примаков и Щербаков пытались исключить Явлинского из встречи, но Белый дом настоял на его присутствии.
         Президент начал с того, что повторил свое желание видеть Запад "задействованным" в советской экономике и выразил надежду на то, что Соединенные Штаты найдут способ "поддержать подлинные реформы".
         Предупрежденный заранее Хьюэттом президент счел необходимым обратиться к Явлинскому и попросил его изложить свои взгляды. Явлинский изложил свою теорию немедленной радикальной реформы цен и приватизации.
         Примаков, насупясь, сказал, что рекомендации Явлинского "чересчур радикальны". Позже он сказал Бушу, что Явлинский - "толковый молодой человек" с "интересными идеями", но "не всегда практичными". Примаков подчеркнул, что только он один говорит за Горбачева.
         Около полудня Буш снимался в Розовом саду со студентами Техасского университета, участвовавшими в состязании по плаванию. Репортеры спросили его о советской экономической делегации, и Буш постарался ответить расплывчато и вежливо. "Мне понравилось то, что я услышал",- сказал он. И добавил, что у него создалось впечатление: Советы "предпринимают то, что для них - да и в глазах мира тоже - является радикальными экономическими реформами".
         Примаков был в восторге. Невзирая на нюансы, именно такой поддержки от президента он и ждал. Эллисон же и Явлинский были ошеломлены. По их мнению, публичная оценка Буша подорвала те усилия, которые они в течение недели предпринимали за закрытыми дверями, чтобы оттолкнуть Советы от плана Павлова и приблизить к "Согласию на шанс".
         На самом-то деле эта неделя просто уменьшила и без того не слишком большой интерес администрации к "Согласию на шанс". Плохо скрытая напряженность в отношениях между Явлинским и другими советскими представителями усилила подозрения Зёллика, Росса, Хьюэтта и Боскина, что Явлинский не занимает сколько-нибудь авторитетного положения в Москве. У "Согласия на шанс" - сколь бы ни были значительны его концептуальные достоинства - не было необходимой политической поддержки на советской стороне, так что этот план не мог представлять интерес и для Вашингтона.
         Так или иначе Буш не стремился брать от имени Соединенных Штатов обязательство оказывать широкомасштабную финансовую помощь Советскому Союзу, и миссия Примакова, считал Буш, давала ему новое прекрасное основание этого не делать.
         В начале июня, направляясь на самолете No 2 в Будапешт, первый город в поездке по Восточной Европе, Дэн Куэйл дал интервью четырем сопровождавшим его журналистам.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»