«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 20%

         Анализируя со Скоукрофтом встречу с Шеварднадзе, Буш не скрывал того, как он дорожит сохранением статус-кво в Восточной Европе... Он сказал Скоукрофту, что Соединенным Штатам было бы "крайне глупо" делать заявление или вести политику, направленную на поощрение центробежных сил, которые могли бы разорвать на части Советский Союз.
         Скоукрофт в основном согласился с этим: "В наших интересах умерить националистические высказывания. Пожалуй, лучше, если возникнет что-то вроде федерации, а не такое положение, когда все эти республики взбрыкнут и каждая пойдет своим путем".
         Буш заметил: "Так хочется сказать: "Правда, было бы здорово, если бы Советская империя распалась?" Но это и непрактично и неумно, верно?"
         Скоукрофт предупредил, что, если Соединенные Штаты станут поощрять сторонников отделения, это может породить "серьезный обвал" и "изменить характер центрального правительства", сделав его гораздо более милитаристским и авторитарным. Пусть даже некоторые советские республики отделятся,- все равно Соединенным Штатам по-прежнему придется иметь дело с Россией, глубоко враждебной Западу, имеющей на вооружении 25 тысяч ядерных ракет и способной вызвать в мире немало смуты.
         Буш повторил: надо выжидать, чтобы "ситуация там немного застопорилась и поулеглась". Ему хотелось бы дать Горбачеву и Шеварднадзе "время взять все под контроль и двинуться в правильном направлении".
         После встречи с Бушем Бейкер привез Шеварднадзе снова в Госдепартамент. На книжных полках его небольшого личного кабинета стояли книги, написанные друзьями-журналистами и общественными деятелями, а также фотография в рамке, подписанная Рональдом Рейганом, на которой Бейкер шагает рядом с Рейганом.
         Не без гордости Бейкер торжественно показал цветную, сделанную с воздуха фотографию своего ранчо в Вайоминге, где должны были состояться их беседы "глядя в корень". Фотография стояла на деревянном столе, приставленном к письменному, рядом с видавшим виды телефоном, который напрямую соединял Бейкера с Иглбергером, Татуайлер, Россом и Зёлликом.
         Вечером Шеварднадзе и Бейкер отправились на военно-воздушную базу Эндрюс и полетели в Джэксон-Хол. По просьбе госсекретаря его помощники устроили американскому и советскому министрам иностранных дел встречу в самой непринужденной обстановке, какая когда-либо бывала в истории взаимоотношений между двумя странами. На ранчо Бейкера два государственных мужа будут удить рыбу на мух, бродить по тропам и обмениваться мнениями о положении в мире среди покоя на берегу озера Джэксон и в долине реки Снейк, с лиловатыми, увенчанными снегом горами Гранд-Титон на горизонте.
         На борту самолета Бейкера Шеварднадзе, перекрывая шум моторов, вспоминал о том, как будучи партийным лидером в своей родной Грузии, он противостоял в 1978 году Кремлю. Леонид Брежнев и его коллеги, вечно боявшиеся бунтов на национальной почве, потребовали, чтобы русский стал официальным языком во всех советских республиках. А грузины, пояснил Шеварднадзе Бейкеру, всегда были страстно преданы своему родному языку.
         Опасаясь, как бы бунтовщики не подожгли Тбилиси, Шеварднадзе, невзирая на угрозы покушения, вышел на городскую площадь и через рупор объявил, что готов рассмотреть требования националистов. Затем он позвонил Брежневу и решительно настоял на компромиссе. Похваляясь Бейкеру, он добавил: "Это мы, грузины, первыми установили принцип, согласно которому русский язык является языком Союза, но не языком республик".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»