«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 37%

         В его голосе не вежливость даже, а задушевная нежность.
         - Почему? - Я поражён этой циничной вежливостью.
         - И вы, и Доронина могли сказать там не то, что надо.
         - А что надо?
         - Ну, знаете... Вы же всё понимаете.
         - Нет, не всё. Мне интересна психология отказа. Ваша психология. Сейчас я занимаюсь этим специально...
         - Нельзя судить о психологии по внешним признакам.
         - В этом я согласен с вами. Всё же, почему вы не дали мне эфир?
         - Потому что вы могли сказать неподходящие вещи...
         - Но вы же всё время говорите, что на радио и у вас на ТВ свобода.
         - Я этого не говорил.
         - Ну, не вы, так другие.
         - Василий Иванович, я не отвечаю за других.
         - Но вы согласны с ними или со мной?
         - Свободы нет. В России никогда свободы не было и долго не будет...
         - Оставьте в покое Россию!.. Вы запретили передачу. Кто вам приказал? Лужков?
         - Нет, я сам.
         Он глядит мне в глаза. Закуривает и вдруг начинает объяснять что-то про свою национальность. "Я латыш. Католик". Мне становится стыдно. Какое мне дело, что он католик? Говорю:
         - Вы запретили передачу на двадцать шестое. Но вы могли бы компенсировать мне позднее...
         Говорю о компенсации эфирного времени, он же понял совсем в другом смысле. Улыбается:
         - Мы сделаем вам компенсацию. Не моральную, а физическую.
         - Вы решили меня купить. Во сколько же вы меня оценили?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»