«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 33%

         На этом месте я вспоминаю нынешний холодный январь. В квартире 13 градусов, сижу за столом в валенках. Пошёл по начальству. Один начальник сказал: "Сделаем всё возможное!" После моего визита к нему стало в квартире не 13, а 11 градусов...
         Визит к мэру (каково словечко!) подтвердил мои худшие предположения: ведомство Вяхирева и Черномырдина просто слегка завернуло для Вологды газовый вентиль! Оказывается, город задолжал газовикам деньги, и Черномырдин с Вяхиревым слегка завернули газовый кран. Надо же отапливать немецких бюргеров!
         За что воевал и погиб мой отец, неужели чтобы нашим газом отапливать немецкие города?
         Сколько вологодских старушек умерло за зиму от холода и болезней, тех самых вдов, которые живут в деревянных безгазовых избах? Не счесть... Могилы на русской земле роют пока вручную. (На Кавказе давно роют экскаватором, я сам видел это в Моздоке в 1960 году.)
         Меня удивляет неспособность патриотической журналистики и депутатского корпуса договаривать до конца и делать сами собой напрашивающиеся выводы из своих же высказываний. Так и чувствуется желание увильнуть, спрятаться от серьёзной оценки событий. Уже давно в патриотической прессе используется терминология, характерная именно для Отечественной войны. А сказать прямо о такой войне авторы почему-то боятся, прячутся от такого названия событий. "Народовластие или паханат? - чуть не по-блатному называет свою очень серьёзную статью Александр Фролов ("Советская Россия", No 7).
         "Как остановить терроризм" - вторит профессор Качановский в другом номере "Советской России". При чем здесь такие частности в глобальной атмосфере третьей Отечественной? Конечно, терроризм зло. Но сам автор признаёт, что "масштабы угрозы не меньше, чем 22 июня 1941 года", что "из государства Россия превращается в беззащитное и безжизненное пространство"! Разве не признак Отечественной войны все факты, приведённые в статье профессора?
         Такая война ведётся во имя спасения государства. Мафия лишь часть, пусть и немалая, вражеской коалиции, подобной той, которую сколотил против России Наполеон Бонапарт. Говорится у Качановского о "чрезвычайных, карательных мерах против врагов государства", а дальше... дальше о Наполеоне в положительном смысле. Наполеон, конечно, брал ответственность на себя, когда двинул свои полчища на Москву. И почему бы, говоря о расправе Бонапарта с разбойничьей средой, не сказать о самом Бонапарте как о главном разбойнике? Говоря о Столыпине, профессор почему-то всё свалил в одну кучу: и военно-полевые суды, и речь в Думе, и масона Милюкова, и агента охранки Богрова, и революцию, которую автор называет народной. "Режим Наполеона был прочным, тесно сплочённым вокруг Бонапарта. Режим Романовых, которых Столыпин пытался спасти, предал своего спасителя". "Советское правительство со своими противниками вначале пыталось обходиться по-хорошему". "...Террор начала другая сторона".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»