«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 39%

         Хрущёв, обладавший прекрасной памятью, не мог забыть их имена: Троцкий, Зиновьев, Каменев... Но ему очень хотелось их преступление свалить на Сталина. Не у-да-лось!
         Эрик Котляр, исследовавший эту трагедию, пишет, что бывший второй заместитель начальника Ленинградского управления НКВД, один из приближённых дружинников Ф. Э. Дзержинского Фёдор Тимофеевич Фомин, отсидев в карельских лагерях десять лет (значит, не все, кто был причастен к делу об убийстве Кирова был уничтожен? - Л. Б.) и попав в поле зрения "комиссии Ольги Шатуновской", стал настолько желанным объектом её домогательств, что он попадал на приём к Суслову в ЦК и в особняк к тогдашнему секретарю Ленинградского обкома Козлову, где его, вдовца, познакомили с подругой жены Козлова, на которой вскоре бывший чекист и женился. И все "хором" по-домашнему уговаривают Фомина помочь "комиссии Ольги Шатуновской" подтвердить хрущёвскую версию убийства Кирова. Но добропорядочный дзержинец настаивает на своём: "Таких доказательств у меня нет, а врать я не умею".
         Когда Хрущёву доложили об упрямом Фомине, который не пожелал исказить исторический факт, разъярённый пигмей обозвал его "старым дураком" и велел лишить генеральской пенсии, оставив только персональную старого большевика, в результате чего материальное положение Фомина сразу резко пошатнулось.
         Эрик Котляр приводит и такой любопытный факт. Фомин предложил ему соавторство, и они обратились в "Политиздат" с пожеланием написать правдивую брошюру под названием "Выстрел в Смольном", но их предложение в ЦК КПСС поддержано не было.
         Значит, правда Хрущёву была не нужна. Ему нужно было его собственное видение истории, искаженное ненавистью к И. В. Сталину.
         Косвенным подтверждением вины заговорщиков из лагеря троцкистов и зиновьевцев может служить то обстоятельство, что в 1989 году горбачёвско-яковлевская комиссия по реабилитации жертв политических репрессий не нашла возможным реабилитировать Генриха Ягоду, а в декабре 1990 года пленум Верховного суда СССР, действуя по принципу "ни вашим, ни нашим" решил, что террористический акт в отношении С. М. Кирова задуман и совершён одним Николаевым".
         Теперь несколько слов о первой версии - о террористе-одиночке, убившем Кирова из личной мести. Её сторонники, реализовывая принцип Солженицына о том, что каждый может писать о Сталине всё, что ему заблагорассудится, тиражируют следующий бред своего больного воображения: "Киров сделал красивую жену инструктора обкома Николаева своей секретаршей. Поговаривали об их связи. Николаев учинил в обкоме скандал, и его арестовали. Просидел он недолго. С ним встречался Сталин.(??? - Л. Б.) Он сказал: "То, что Киров большой человек, ничего не значит. Вы имеете право на месть, и мы поймём вас, как мужчину".
         30 ноября 1934 года Киров находился в Москве. Серго Орджоникидзе уговаривал его остаться, но он рвался в Ленинград. Когда на машине он поехал на вокзал, машина испортилась - Киров пересел на трамвай и всё-таки добрался до вокзала. Утром он был в Ленинграде. А вечером в примыкающем к правительственной ложе коридоре, куда вход посторонним был закрыт, Николаев разрядил в него свой пистолет. Телохранителя Кирова при этом кто-то задержал у входа (так, значит, всё-таки убийца действовал не в одиночку?)
         Выстрелив, Николаев бросил пистолет и якобы произнёс: "Так будет с каждым, кто захочет спать с моей женой".
         На таких мерзопакостных писак воистину нужна не только жёсткая цензура, но и вся мощь государства диктатуры пролетариата.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»