«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 67%

         Большой интерес для англичан представляла перехваченная и дешифрованная дипломатическая шифрпереписка большевистского правительства в Москве с Ближним Востоком, из которой, по заявлению англичан, следовало, что оно финансирует оппозиционное движение в английской колонии в Индии. Официальные заявления советских властей настолько отличались от содержания этой шифрпереписки, что правительство Ллойд Джорджа решило опубликовать его в печати, рассчитывая заставить Москву больше никогда не вмешиваться во внутренние дела Англии.
         Единственным представителем Советской России в Англии тогда была советская торговая делегация. Прочитанная англичанами шифрпереписка между Москвой и советской торговой делегацией в Лондоне также свидетельствовала, что через последнюю финансируется рабочее движение в Англии и особенно экстремистские элементы в этом движении.
         Не последнюю роль в решении обнародовать содержание советской дипломатической шифрпереписки во время англо-советских торговых переговоров, вероятно, сыграло желание Ллойд Джорджа поставить в неловкое положение правительство большевиков, которое не стеснялось в выборе выражений для инструкций членам советской торговой делегации. Так, ещё в самом начале переговоров в июне 1920 года Ленин писал заместителю главы делегации Красину: "Эта свинья Ллойд Джордж пойдёт на обман без тени стыда или сомнения. Не верьте ни единому его слову и в три раза больше дурачьте его". "Эта свинья" Ллойд Джордж явно решил отомстить за оскорбление.
         17 августа 1921 года лондонская газета "Таймс" поместила на своих страницах статью, обвинявшую другую английскую газету "Дейли геральд" в получении денег от Советского правительства. В "Таймс" приводились открытые тексты восьми советских шифртелеграмм, якобы перехваченных английским правительством. Тем самым "Тайме" нарушила данное ею обязательство: английский правительственный кабинет передал этот материал в распоряжение "Тайме" с условием, что газета сошлётся на получение его из нейтральной страны. Давая разрешение на такую публикацию, кабинет министров рассчитывал, что Советское правительство решит, будто утечка произошла после того, как шифртелеграммы были расшифрованы.
         Н. Клышко, резидент КГБ, работавший в составе торговой делегации в Лондоне, был мало знаком даже с азами криптографии. То ли он невнимательно прочёл выпуск "Таймс" от 17 августа, то ли решил, что был вскрыт один-единственный шифр, использованный для зашифрования опубликованных в "Таймс" открытых текстов восьми шифртелеграмм, но, как бы там ни было, Клышко продолжал ошибочно полагать, что советские шифры оставались надёжными. Тревоги он не поднял, и вслед за ним Советское правительство сделало вид, будто ничего не произошло. Газетная шумиха продолжалась до сентября, когда в газеты просочились новые разоблачения секретного финансирования английского рабочего движения со стороны Советского государства.
         Нельзя сказать, что руководители советского внешнеполитического ведомства - Народного комиссариата иностранных дел (Наркоминдела) - не информировали правительство о неблагополучном состоянии дел в шифровальной службе своего ведомства. 20 августа 1920 года народный комиссар (нарком) иностранных дел Чичерин писал в докладной записке на имя Ленина: "Иностранные правительства имеют более сложные шифры, чем употребляемые нами. Если ключ мы постоянно меняем, то сама система известна многим царским чиновникам и военным, в настоящее время находящимся за границей. Расшифрование наших шифровок я считаю поэтому вполне допустимым". Однако мнение Чичерина, видевшего причину утечки секретной информации в том, что одни использовавшиеся шифры были нестойкими, а разработчики других после революции оказались за границей, разделяли далеко не всё. Вот письмо Красина Ленину от 10 сентября 1920 года: "Ещё в мае в бытность в Копенгагене по некоторым признакам я начал подозревать, что с шифрованной перепиской через Наркоминдел не всё обстоит благополучно. В Англии мои подозрения укрепились, и в последующий мой приезд в Москву я обращал внимание т. Чичерина на необходимость коренной чистки в соответствующем отделе... Дело не в провале шифра или ключа, а в том, что в Наркоминделе неблагополучие, так сказать, абсолютное и лечить его надо радикально". Ленин внимательно относился к таким сообщениям. 25 ноября 1920 года он написал: "Тов. Чичерин! Вопросу о более строгом контроле за шифрами (и внешнем, и внутреннем) нельзя давать заснуть. Обязательно черкните мне, когда все меры будут приняты. Необходима ещё одна: с каждым важным послом установить особо строгий шифр для личной расшифровки, т. е. здесь будет шифровать особо надёжный товарищ, коммунист (может быть, лучше при ЦК), а там должен шифровать или расшифровывать лично посол (или "агент") сам, не имея права давать секретарям или шифровальщикам".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»