«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 13%

"Марфинская шарашка"

         В русской литературе осталось очень яркое описание становления одного из направлений советской криптографии - засекречивания телефонных переговоров. Это описание дал Солженицын. В романе "В круге первом" он написал: "В январе [1948 года] Отцу восточных и западных народов кто-то подсказал идею создать особую секретную телефонию - такую, чтобы никто никогда не мог бы понять, даже перехватив его телефонный разговор". К тому времени уже существовало несколько типов секретных телефонов, но ни один не мог удовлетворить взыскательный вкус Сталина.
         Связь по ВЧ предохраняла только от прямого подслушивания. По проводам передавался ток высокой частоты, модулированный звуковыми сигналами от мембраны телефона. Подслушивающий воспринимал один лишь непрерывный писк. Но достаточно было подобрать фильтр для "отцеживания" высокой частоты, и разговор становился внятно слышен.
         В годы Второй мировой войны появились более сложные системы - так называемой мозаичной шифрации. Звуковые сигналы делились частотными фильтрами на три или четыре полосы и с помощью магнитного звукозаписывающего диска дробились по времени на короткие доли - по сто-полтораста миллисекунд. А шифратор перемешивал эти частотно-временные отрезки. По телефонному проводу шло этакое крошево из визга и писка. На приёмном конце передачу расшифровывали и восстанавливали первоначальную речь.
         Но ведь то же самое мог сделать и противник! Совершить это было довольно просто, обзаведясь нехитрым анализатором частот речевого сигнала - спектрометром. Подавая на его вход слова, раздроблённые мозаичным шифратором, по спектрограмме можно было легко научиться выделять полосы применявшихся в шифраторе фильтров и временные доли, на которые разделялись зашифрованные сигналы. И заодно - читать спектрограммы зашифрованного речевого сигнала по слогам и по словам, медленно, но верно.
         Вероятно, сведения о ненадёжности мозаичных шифраторов достигли уровня самого высокого руководства, поэтому в 1947 году Сталин и поставил перед советскими разработчиками шифраппаратуры задачу изобрести такой телефон, чтобы на многие тысячи километров могла поддерживаться связь, абсолютно недоступная для любого рода подслушиваний.
         Был организован специальный институт, за работой которого Сталин наблюдал лично. Институт вошёл в историю как НИИ-2, а в литературу - как "Марфинская шарашка". В старом здании подмосковной семинарии разместились и лаборатория будущего НИИ, и тюрьма, которая в ведавшем ею КГБ получила название "объекта номер 8" или "спецтюрьмы номер 16". Как и во многих тогдашних мощных научных начинаниях, в качестве рабочей силы использовали заключённых.
         Заниматься радиоразведкой в "Марфинской шарашке" начали с самого её возникновения, правда, весьма своеобразно, в духе того тюремного заведения, которое разместилось под одной крышей с исследовательскими лабораториями. В дни революционных праздников некоторых заключённых полагалось изолировать от других. Критерии для отбора были чисто формальными: изымались осуждённые за особо опасные преступления ("террористы"), за побеги из мест заключения и неоднократно судимые ("рецидивисты"). Для их изоляции придумывались различные причины, не связанные с вышеназванными критериями отбора. Например, как-то в канун праздника 1 Мая вдруг потребовалось выполнить срочное, особо секретное задание - дешифровать телеграмму, перехваченную в Западном Берлине. Отобранные в созданную для этой цели дешифровальную группу по степени своей социальной опасности, а отнюдь не в соответствии с криптоаналитическими способностями, "террористы" и "рецидивисты", разумеется, ничего не дешифровали. В следующий раз их, уже без всякого формального повода, просто увозили на праздники в тюрьму в Бутырки.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»